|
- Добрый день, сын... - Добрый день, отец... Он продолжает писать, или править гранки, или говорить по телефону. Я сажусь в единственное кресло, которое стоит все на том же месте, с времен моего детства. Наконец он задает мне вопрос: - Ты доволен? - Все идет хорошо. - Изабель? У него к ней слабость, хотя он ее несколько и стесняется. Много раз отец, шутя, говорил мне: - Ты не достоин такой жены, как она... После чего он, из чувства справедливости, добавлял: - Не больше, чем я был достоин твоей матери... Мама умерла три года назад. - Девочки? Он никогда не мог запомнить их возраста, и они в его представлении были куда моложе, чем на самом деле. Отцу семьдесят девять лет. Он высок, тощ и согбен. Я всегда помнил его сгорбленным, всегда худым, с маленькими, очень хитрыми глазками. - Как идут дела? - Не жалуюсь. Он выглядывал в окно. - Смотри-ка! У тебя новая машина... Своей он пользовался больше десяти лет. Правда, пользовался-то он ей довольно редко. Он редактировал "Ситизен" почти один, и его редкие сотрудники были бесплатными добровольцами. Женщина лет шестидесяти, г-жа Фукс, которую я знал издавна, занималась сбором рекламы. Отец печатал также визитные карточки, похоронные извещения, коммерческие каталоги для местных торговцев. Он никогда не стремился расширить свое предприятие, а, наоборот, постепенно все сужал поле деятельности. - О чем ты задумался? Я вздрогнул как пойманный на месте преступления. Привычка! - Об отце... Я удивлен, что он не позвонил нам. У Изабель уже не было ни отца, ни матери, только два брата, обосновавшихся в Бостоне, и еще сестра, вышедшая замуж в Калифорнии. - Надо будет заехать к нему как-нибудь утром. - Ты не был у него уже больше месяца. Я решил непременно съездить в Торрингтон. Мне было интересно взглянуть по-новому на отца, на наш дом. После еды я вернулся в библиотеку, где, поколебавшись между телевизором и газетой, выбрал последнюю. Через четверть часа я услышал гудение машины для мытья посуды и увидел вошедшую ко мне Изабель. - Ты не думаешь, что тебе надо бы позвонить Моне? Расставляет ли она мне ловушку? Нет, жена казалась, как всегда, искренней. Была ли она способна на неискренность? - Почему? - Ты был лучшим другом ее мужа. Вряд ли у нее есть настоящие друзья в Нью-Йорке, а Боб Сэндерс улетел, не дав себе труда задержаться хотя бы на день... - Таков уж Боб. - Ей, вероятно, очень одиноко в их огромной квартире... Сможет ли она сохранить такое роскошное жилище? - Не знаю... - У Рэя были деньги? - Он много зарабатывал. - Но ведь и тратил тоже много, разве не так? - Вероятно. Но его доля в деле Миллер и Миллер должна выражаться в солидной сумме. - Когда ты предполагаешь поехать к ней? Это не было допросом. |
