Первым двинулся с места Джемисон.

– Похоже, – сказал он, – мы совершили ошибку.

Он медленно удалился с видом человека, которому спешить пока некуда.

Паттерсон и Маккиннон шли ещё медленнее.

– Интересно, что он имел в виду? – произнёс Паттерсон. – Под словами «Мы совершили ошибку»?

– Он ещё мягко сказал, сэр. Он просто намекнул, что всезнающий боцман опять сделал очередной промах. Кто стоял на вахте внизу?

– Только Стефан. Ну, этот, польский мальчишка.

– Будем надеяться, что он не пойдет вслед за теми, кого мы спускали за борт сегодня.

Паттерсон остановился и схватил Маккиннона за руку.

– Что вы хотите этим сказать? И о каком «промахе» вы говорите?

– Все взаимосвязано, – печально отозвался Маккиннон. – Наверное, я устал. Может быть, просто поленился подумать. Сэр, вы, случайно, не обратили внимания, кого не было на похоронах?

Паттерсон несколько мгновений молча смотрел на него, а затем стал перечислять:

– Медицинский персонал. Персонал столовой. Стюарды. – Он схватил боцмана за руку. – И Маккриммон.

– Действительно. А кто это разрешил Маккриммону болтаться здесь без дела?

– Видимо, наша тактика в отношении его не сработала. Всего не предусмотришь. Ни один человек этого сделать не в состоянии. Этот Маккриммон – скользкий тип. Как вы считаете, мы сможем что‑нибудь ему пришить?

– Уверен, что не сможем. Тем не менее, сэр, я прошу вашего разрешения посадить его под замок. – Он с мрачным видом покачал головой и горько добавил:

– Что толку запирать дверь, когда лошадь понесла.

Стефан лежал на палубе, залитой нефтью, продолжавшей вытекать из поврежденного топливного трубопровода. За его правым ухом был кровавый синяк. Синклер осмотрел его голову и выпрямился.

– Я отправлю его в госпиталь. Сделаем рентген, но думаю, в этом нет необходимости. Он скоро очнется. Будет голова болеть. Вот и всё. – Он бросил взгляд на два стальных предмета, валявшихся на палубе рядом со Стефаном. – Вам известно, кто это сделал, боцман?

– Да. Гаечным ключом он его оглушил, а топориком повредил трубопровод. Могут быть отпечатки пальцев.

– Нет, не могут. – Маккиннон носком сапога коснулся обтирочного материала. – Этим он стёр отпечатки пальцев. – Он посмотрел на Паттерсона. – Этот трубопровод можно заменить, сэр?

– Можно. Сколько времени это займет, второй помощник?

– Пару часов, – ответил Джемисон.

– Вы не пройдете со мной, Паттерсон? – спросил Маккиннон.

– С удовольствием, боцман.

– Вы знаете, что могли убить его? – спросил Маккиннон.

– О чём, чёрт побери, вы говорите? – развязно бросил Маккриммон, сидевший в столовой.

– О Стефане.

– Стефане? А что такое со Стефаном?

– У него пробита голова.

– И все же я не понимаю, о чём вы говорите. Пробита голова? И как он умудрился пробить себе голову?

– Благодаря вам. Вы спустились в машинное отделение и ударили его по голове, а затем перебили топливный трубопровод.

– Вы что, с ума сошли? Я не вставал с этого места последние четверть часа.

– Тогда вы должны были видеть, кто спустился в машинное отделение. Вы – кочегар, мистер Маккриммон. Двигатель остановился, а вы даже не спустились вниз, чтобы посмотреть, что произошло?

Маккриммон жевал какую‑то жвачку.

– Не надо взводить на меня напраслину.