– Так это и есть Унст, да?

– Да, это Унст.

Несмотря на то что Маккиннон почти всю ночь был на ногах, он выглядел свежим, отдохнувшим и почти весёлым.

– И вот ради этого вы – шетлендцы – разбиваете себе сердца?

– Да, ради этого.

– Я не хочу вас обидеть, мистер Маккиннон, это, по‑моему, это самый пустынный, бледный и неприветливый остров, на который я имел несчастье обратить свой взор.

– Дом, милый дом, – спокойно произнёс Маккиннон. – У каждого свои представления о красоте, лейтенант. А потом, ни одно шикарное место не будет выглядеть лучше в таких погодных условиях, как эти.

– Это другое дело. А погода на Шетлендах всегда такая плохая?

Маккиннон с удовольствием обозревал синевато‑серые волны моря, тяжелые облака и падающий снег.

– Мне кажется, погода просто чудесная.

– Ах да, у каждого свои представления. Думаю, лётчик любого «кондора» с вами не согласился бы.

– Невероятно. – Маккиннон показал вперёд. – Чуть‑чуть правее. Это Фетлар.

– Да? – Ульбрихт взглянул на карту. – В пределах мили, от силы – двух. Неплохо мы поработали, мистер Маккиннон, неплохо.

– Мы? Вы, именно вы. Прекрасное судовождение, лейтенант. Адмиралтейство просто обязано дать вам медаль за ваши услуги.

Ульбрихт улыбнулся.

– Я очень сомневаюсь, что адмирал Дениц одобрит это решение. А если уж говорить об услугах, то они закончились. Как специалист по навигации я вам больше не нужен.

– Мой отец был рыбаком, профессиональным. Свои первые четыре года на море я провёл с ним вокруг этих островов. Здесь я, конечно, с курса не собьюсь.

– Я думаю.

Ульбрихт вышел на правый борт, в течение нескольких секунд вглядывался в направлении кормы, затем быстро вернулся, дрожащий и запорошенный снегом.

– Небо или то, что можно назвать небом, в северном направлении ужасно чернеет. Ветер стал более свежим. Похоже, что ваша ужасная – простите, чудесная, по вашим словам, – погода ещё может продлиться достаточно долго. Кажется, этого в расчет вы не принимали.

– Я же не чародей. И не гадальщик. Предсказание будущего не входит в мои обязанности.

– Ну что ж, назовем это вовремя выпавшей удачей.

– Удачей можно воспользоваться. Хотя бы чуть‑чуть.

Фетлар был по правому траверзу, когда Нейсбай взялся за штурвал.

Маккиннон вышел на правый борт, чтобы посмотреть, какая погода.

Поскольку «Сан‑Андреас» отклонился к югу на градус или два, а ветер был с севера, корабль почти не кренился. Облака почернели, стали зловещими, но не это привлекло его внимание. Сперва ему просто почудилось, потом он стал почти уверен, пока, наконец, не убедился, что их ожидает нечто более зловещее. Он вернулся на мостик и посмотрел на Ульбрихта.

– Помните, мы с вами говорили об удаче, хотя бы чуть‑чуть. Мы не одни. Вон там «кондор».

Ульбрихт ничего не сказал, только вышел на борт и прислушался.

Вернулся он через несколько секунд.

– Я ничего не слышу.

– Его заглушает шум ветра. Я его точно слышал. В северо‑восточном направлении. Я абсолютно уверен в том, что лётчик думает, будто мы его не услышим. Спутаем с завываниями ветра. Видимо, на этот раз они очень осторожны или чего‑то боятся. Они вынуждены считаться с возможностью, что мы можем прорваться к какому‑нибудь порту на Шетлендах. Можно представить, как всё произойдет. Перед рассветом подводная лодка поднимается на поверхность и вызывает «фокке‑вульф». Лётчику, вне всякого сомнения, приказывают держаться вне поля видимости и слышимости.

Он так и делает, пока не получает сообщения от подлодки о том, что мы неожиданно сменили курс.