|
Ее телескопы и оптические приборы позволяют уловить, скажем, очертания любого пролетающего искусственного спутника даже на геостационарной орбите, то есть на высоте в тридцать пять тысяч километров. На ее борту находится один из лучших в мире радаров. А кроме того, у нее есть гидроакустический комплекс, который способен обнаружить на дне океана любой затонувший предмет с такой же легкостью, с какой он засекает затаившуюся подводную лодку. «Ариадна», сэр, – это глаза, уши и голос вашего флота.
– Должен признаться, приятно такое слышать. Весьма впечатляет. А командир «Ариадны» соответствует всем тем невероятным приборам, что находятся под его контролем? – Несомненно, сэр. Для такой исключительно сложной работы выбран исключительно квалифицированный человек. Коммандер Тальбот – выдающийся офицер. Более подходящего человека на это место не найти. – Кто его выбирал? – Я. – Понимаю. Здесь все ясно. – Карсон задумался. – Полагаю, полковник, нам следует спросить обо всем этом генерала Симпсона. Симпсон, главнокомандующий НАТО, был единственным человеком в Европе, превосходившим Карсона по рангу. – Не вижу, что еще мы можем сделать, сэр. – Вы согласны, Дэвид? – Нет, генерал. По‑моему, вы только потеряете время. Если вам ничего не известно, то я твердо уверен, что и генерал Симпсон ничего об этом не знает. Можете относиться к этому как хотите, но у меня такое чувство, что упал один из ваших самолетов, сэр. Американских, я имею в виду. Почти наверняка бомбардировщик, который еще не вычеркнут из секретных списков. В конце концов, уж очень необычна высота, на которой он летел. – На «Ариадне» могли ошибиться. – На «Ариадне» ошибок не делают. Головой ручаюсь. – Ровный, бесстрастный голос Хокинса звучал очень убедительно. – Коммандер Тальбот не единственный, кто обладает уникальными профессиональными способностями. Там не менее тридцати таких же специалистов. Например, специалист по электронике, который столь блестяще разбирается в своей области, что ни один из ваших умников, занятых высокими технологиями в Силиконовой долине, просто не поймет, начни он рассуждать о своем деле. Карсон поднял руку. – Согласен, Дэвид, согласен. Итак, это американский бомбардировщик. Очень особенный бомбардировщик, несущий на борту очень особенный груз. Интересно, что бы это могло быть? Хокинс едва заметно улыбнулся: – Я, сэр, пока что не имею никакого отношения к ЕКП[5]. Это были либо люди, либо предметы. Очень секретные, очень важные предметы или же очень секретные, очень важные люди. Есть только один источник, из которого вы можете получить ответ, и имеет смысл подчеркнуть, что их отказ разглашать эту информацию поставит под удар все будущее НАТО и что человек, в конечном счете ответственный за это неверное решение, будет отвечать непосредственно перед президентом Соединенных Штатов. Невозможно себе представить, чтобы этот человек продолжал оставаться на своем ответственном посту достаточно долго. Карсон вздохнул. – Если бы я мог поплакаться, Дэвид, я бы сказал, что вам просто говорить, а еще проще говорить жестко, потому что вы – британский офицер, а я – американский. – Я это учитываю, сэр. Карсон взглянул на полковника, который какое‑то время продолжал молчать, затем дважды медленно кивнул. Тогда Карсон нажал на кнопку переговорного устройства у себя на столе. – Джин? – Да, сэр? – Свяжите меня с Пентагоном. Немедленно.
Глава 2
– Вы чем‑то озабочены, Винсент? Винсентом звали Ван Гельдера. |
