– Будьте любезны, господа, проследовать за мной. По дороге я распоряжусь, чтобы ваши вещи отнесли в ваши каюты.

Тальбот прошел с гостями в кают‑компанию и предложил им сесть.

– Наверное, вы хотите, чтобы я действовал согласно заведенному порядку?

– Конечно.

Тальбот нажал на кнопку вызова, и в каюту вошел Дженкинс.

– Два больших джина с тоником для этих господ, – сказал Хокинс – Как можно больше льда – это американцы. А для меня стакан шотландского виски с водой. Каюты, говорите? Какие каюты?

– Хотя вы не были на борту корабля с тех пор, как передали бразды правления мне, все‑таки не должны были забыть адмиральскую каюту. В ней так никто и не жил.

– Прекрасно. Почту за честь. А где расположатся мои друзья?

– Каждому выделена отдельная каюта. Кстати, ими тоже не пользовались. Думаю, что им понравится. Я хотел бы представить вам некоторых из моих офицеров, сэр.

– Конечно, конечно. Кого конкретно вы имеете в виду?

– Офицера медицинской службы Грирсона.

– Знаю такого, – сказал Хокинс – Умный парень.

– Лейтенанта Денхольма. Нашего вундеркинда в области электроники. Мне кажется, вы встречались с ним, сэр.

– Да, встречался. – Хокинс, широко улыбаясь, посмотрел на своих сопровождающих. – Будьте предельно осторожны в его отношении. Лейтенант Денхольм – наследник графства, самый настоящий. Чертовски томный и аристократичный. Но его не проведешь. Ум острый, как бритва. Как я уже говорил генералу Карсону, Денхольм настолько хорошо разбирается в электронике, что все ваши технические шишки из Силиконовой долины в подметки ему не годятся.

– Потом хочу познакомить вас с лейтенантом Маккафферти, нашим старшим механиком, и, конечно, с капитан‑лейтенантом Ван Гельдером, которого вы уже видели.

– Да, впервые. Производит благоприятное впечатление. Очень благоприятное. Показался мне весьма способным парнем.

– Он такой на самом деле, даже более того. Если я, допустим, завтра свалюсь, вам незачем беспокоиться. Он в любую минуту может взять управление «Ариадной» в свои руки, и вы не заметите разницы.

– Такая похвала из ваших уст равносильна дюжине любых рекомендаций. Я запомню.

* * *

Когда все формальности были закончены, Хокинс посмотрел на Тальбота, его четырех офицеров и сказал:

– Конечно, господа, вам не терпится задать вопрос, почему я привез с собой двух гражданских лиц. Сначала я представлю их вам, затем доложу о цели нашего визита, и тогда вы поймете, почему они оказались здесь. Кстати, я должен сказать, мне сильно повезло, что эти люди со мной. Они редко покидают свой родной штат Калифорнию, но так уж случилось, что оба присутствовали на международной конференции в Риме. Это профессор Алек Бенсон.

Бенсон оказался крупным, спокойным на вид, розовощеким седовласым человеком примерно шестидесяти лет. Он был одет в спортивную куртку, фланелевые брюки и в рубашку поло – все в серых тонах. Одежда хорошо сидела на нем, но была сильно поношена, как будто досталась ему в наследство от дедушки.

– Профессор руководит сейсмологическим отделением Калифорнийского технологического института в Пасадене, специализируется в геологии и вулканологии. Все, что заставляет земные пласты сотрясаться и передвигаться, представляет для него научный интерес, – продолжал Хокинс – Поскольку в этой области его считают ведущим в мире экспертом, то, пока я грубо не вмешался, он председательствовал на международной конференции по сейсмологии, которая проходит в настоящее время в Риме. Вам, конечно, известно, что такое сейсмология.

– Только в самых общих чертах, – сказал Тальбот.