– Безопасности? В таком случае, как этот? Когда речь идет о сверхсекретном самолете? Конечно, максимальные меры безопасности!

– Неужели вы, вице‑адмирал, верите, что существует такая вещь, как максимальные меры безопасности?

Хокинс лишь молча отхлебнул из своего стакана.

– За последний год произошли четыре авиакатастрофы, причем все четыре самолета вылетели из аэропортов, где обеспечивались максимальные меры безопасности. И во всех четырех случаях террористы проникли в аэропорты с помощью детских уловок.

– Но это были гражданские аэропорты, а мы с вами говорим о сверхсекретной американской базе военно‑воздушных сил, весь персонал которой состоит исключительно из военных людей, специально отобранных и проверенных на детекторе лжи.

– При всем моем уважении к вам, вице‑адмирал, и к вашим американским друзьям, должен сказать, что детекторы лжи, точнее, полиграфы – ерунда. Любой более или менее образованный человек может научиться его обманывать. В конце концов, показания полиграфа основываются на примитивных измерениях частоты пульса, уровня кровяного давления и потовыделения. При соответствующей подготовке вы сумеете дать такой ответ, какой вам нужен, и тот, кто проводит тест, ничего не заметит.

– Это имеет какое‑нибудь отношение к вашим занятиям электроникой, а?

– Абсолютно никакого, сэр. Полиграфы относятся к отжившей уже эре. Вы только что воспользовались словом «сверхсекретный», сэр. «Ариадна», если так можно выразиться, набита всякими сверхсекретными штучками. И сразу же возникает вопрос, а кто из членов команды проходил испытания на детекторе лжи? Никто!

Хокинс в течение нескольких мгновений молча сидел, уставившись на стакан в своей руке, а затем поднял голову и посмотрел на Тальбота.

– Если возникнет такая необходимость, капитан, сколько времени вам понадобится, чтобы связаться с Пентагоном?

– Практически нисколько. От силы полминуты. Связаться немедленно?

– Нет, подождите. Я должен еще подумать. Вся беда в том, что даже у Пентагона возникают трудности, когда необходимо получить информацию с военно‑воздушной базы, которая, если не ошибаюсь, находится где‑то в Джорджии. Конечно, это вина самого Пентагона, хотя сам он никогда не признается. Там приучили старших офицеров всех четырех родов войск соблюдать полную секретность, и никто не отважится дать ни малейшей информации без разрешения командира военно‑воздушной базы, корабля или еще чего‑то там. В данном случае командир базы, к полному неудовольствию Пентагона, оказался не лишен человеческих слабостей и выписал сам себе увольнительную на двадцать четыре часа. Никто понятия не имеет, где он находится.

– Вам не кажется, сэр, – заметил Ван Гельдер, – что это создаст определенные неудобства, если вдруг через полчаса начнется война?

– Ничего страшного не случится. База постоянно находится в полной боевой готовности. Но существуют железные правила, запрещающие разглашать секретную информацию.

– Вы бы, наверное, не сидели здесь, – сказал Тальбот, – если бы они не поделились кое‑какой информацией.

– Конечно. Эта информация весьма туманна и неопределенна, но весьма тревожна. Согласно одному сообщению, на борту самолета было четырнадцать ядерных зарядов, согласно другому – пятнадцать. Были ли в нем ракеты или бомбы, неизвестно. Единственное, мне дали понять, что это были водородные устройства, каждое – настоящее чудовище в двенадцать – пятнадцать мегатонн.