– Вот вам и ответ, доктор. Яхта уже один раз взорвалась. Может взорваться еще раз. Так что приближаться к ним я не собираюсь. А вот вы это сделаете. На баркасе, который не представляет особой ценности, в отличие от «Ариадны».

– Ну что ж, премного вам благодарен. И какой же смельчак...

– Я уверен, первый помощник будет счастлив доставить вас к месту назначения.

– А‑а. Первый помощник, пусть ваши люди наденут плащи, перчатки и защитные маски. Ожоги от горящего дизельного топлива могут быть весьма неприятными. – Грирсон помолчал, а затем, пожав плечами, добавил: – Пойду приготовлюсь к самопожертвованию.

– И не забудьте свой спасательный пояс.

Грирсон даже не стал отвечать.

Они прошли уже почти половину расстояния до горящей яхты, когда Тальбот вновь связался с радиорубкой:

– Сообщение передали?

– Передал и получил подтверждение.

– От «Делоса» есть что‑нибудь?

– Ни звука.

– Делос[3], – задумчиво сказал Денхольм. – Это в восьмидесяти милях к северу отсюда. Увы, Киклады уже никогда не будут для меня прежними.

Денхольм вздохнул. Хотя он был специалистом по электронике, но считал себя в первую очередь человеком классического образования. Ради справедливости следует отметить, что Денхольм не только свободно объяснялся, но и читал и писал на латыни и на греческом языке. А если судить по книгам в его каюте, то он просто сходил с ума от этих древних культур, обожал цитировать древних авторов. Не обошелся он без этого и на сей раз:

– Острова Греции, острова Греции,

Где любила и пела незабвенная Сафо,

Процветали искусства войны и мира,

Где Делос возник и явился божественный Феб,

А вечное лето...

– Ваша точка зрения понятна, лейтенант, – прервал его Тальбот. – Поплачем завтра, а сейчас подумаем о судьбе тех бедных душ, что мы видим впереди. Я насчитал пятерых.

– И я. – Денхольм опустил бинокль. – Почему они так неистово машут? Неужели им кажется, что мы их не видим?

– Они нас заметили, это хорошо. Успокойтесь, лейтенант. Они просто не могут дождаться, пока их спасут. Хотя в их поведении есть нечто большее. В том, как они машут, чувствуется какая‑то настойчивость, что‑то похожее на примитивную форму сигнализации. Будто они хотят сказать: «Черт побери, вызволите нас отсюда, и как можно быстрее».

– Возможно, они предполагают, что будет еще один взрыв?

– Может быть. Харрисон, я хотел бы подойти к ним справа и остановиться, как вы понимаете, на благоразумном расстоянии.

– Примерно в сотне метров, сэр?

– Прекрасно.

«Делос» был великолепной двадцатипятиметровой яхтой обтекаемой формы, совсем еще недавно ослепительно белой. Теперь же из‑за дыма она стала почти черной. Довольно сложная надстройка яхты состояла из ходового мостика, кают‑компании, столовой и камбуза. Густой дым и языки пламени, поднимавшиеся на два метра над полуютом, указывали на источник пожара – без сомнения, он находился в машинном отделении. На корме на шлюпбалках все еще висела небольшая моторная лодка. Нетрудно было догадаться, что из‑за огня или из‑за взрыва механизмы спуска заклинило и ее не смогли спустить.

– Довольно странно, – заметил Тальбот. – Как вы считаете, лейтенант?

– Странно? – осторожно произнес Денхольм.

– Да. Видите, пламя затухает. Любой сразу бы сообразил, что это уменьшает возможность нового взрыва. – Тальбот перешел на левый борт. – Вы, наверное, обратили внимание на то, что вода поднялась почти до самой палубы.