|
-- И, сами понимаете, она мне теперь без надобности. Не найдется ли у вас на нее охотника? -- Оно, конечно, -- отвечал хозяин гостиницы, -- я сейчас ее оглядел, карета ваша почитай что вовсе погублена. Известное дело, никому не по вкусу, ежели экипаж продырявлен пулей. -- Слишком попахивает "Лесным романом"? -- подсказал я, вспомнив мою давешнюю малютку, которая, без сомнения, зачитывалась сочинениями миссис Радклиф. -- Вот это верно, -- сказал он. -- Может, они правы, а может, и нет, не мне судить. Но вообще-то оно понятно: приличным людям сам бог велел желать, чтобы и вещи у них выглядели прилично; дырки от пуль, лужи крови, господа с вымышленными именами -- это им все без надобности. Я поднял стакан вина и поглядел его на свет -- пускай хозяин видит, что рука моя не дрожит. -- Да, -- согласился я, -- наверно, вы правы. -- У вас, конечно, имеются бумаги, какое-нибудь свидетельство, что карета эта ваша? -- спросил хозяин гостиницы. -- Вот счет с печатью и подписью, -- отвечал я и перебросил ему через стол бумагу. -- И это все? -- спросил он, взглянув на счет. -- Довольно и этого, -- сказал я. -- Здесь сказано, где я купил вещь и сколько за нее заплатил. -- Право, не знаю, -- сказал хозяин. -- Обыкновенно требуется бумага, удостоверяющая личность. -- Личность кареты? -- удивился я. -- Нет, зачем же: вашу личность, -- отвечал он. -- Вы забываетесь, любезный, -- сказал я. -- Документы, устанавливающие мое право на поместье, хранятся вот в этой кожаной сумке, но неужто вы думаете, что я позволю вам их смотреть? -- Видите ли, эта ваша бумага подтверждает, что некий мистер Рейморни заплатил за некий экипаж семьдесят фунтов, -- сказал хозяин. -- Что же, прекрасно! Ну, а кто мне докажет, что вы и есть мистер Рейморни? -- Почтеннейший! -- воскликнул я. -- К вашим услугам, -- сказал он. -- Всей душой. Это дела не меняет. Я, может, и почтеннейший, а может, и навязчивый и дерзкий, ежели вам так желательно... ну, а вы-то кто? Я слыхал, что у вас два имени; слыхал, что вы похищаете молодых девиц и что вас приветствуют как француза, это ли не диво? И повторяю, покажу хоть под присягой: когда форейтор давеча принялся про вас всякое рассказывать, у вас прямо поджилки тряслись. Коротко сказать, сэр, может, вы и порядочный господин, да я-то слишком мало вас знаю, а потому желаю поглядеть ваш документ, а не то пожалуйте к судье. Так что выбирайте: со мной вам объясняться невместно, так уж судья-то вам, надо полагать, ровня. -- Л-лю-безный, -- произнес я, заикаясь; я с трудом обрел дар речи, но еще не пришел в себя. -- Ваши требования весьма странны и грубы. Что же, у вас в Уэстморленде это в обычае -- оскорблять благородных людей? -- Смотря кого, -- отвечал он. -- Ежели есть подозрение, что человек -- шпион, так в обычае, и обычай этот не так уж и плох. |
