|
-- Желаю вам доброго вечера, почтенные и высокочтимые сеньоры! -- сказал он. -- Позволено ли будет страннику, вернее паломнику... одним словом, паломнику, взыскующему любви... ненадолго бросить якорь в вашей гавани? Признаюсь не стыдясь, мне глубоко отвратителен обычай, достойный зверя, -- поглощать пищу в одиночестве. -- Добро пожаловать, сэр, -- отвечал я. -- Если только я могу взять на себя роль хозяина в публичном месте. Мои слова его несколько ошеломили, и, садясь, он устремил на меня туманный и пристальный взгляд. -- Вижу, сэр, вы не чужды образования! Что будем пить, сэр? Я отвечал, что заказал черного пива. -- Напиток скромен... Но неплохо утоляет жажду, -- заметил он. -- Что ж, почему бы и мне не обратиться к сему скромному напитку. Я бы не сказал, что нахожусь сейчас в добром здравии. Усердные занятия воспалили мой мозг, а не менее усердные хождения утомили мои... Н-да, пожалуй, более всего утомили мой взор! -- Осмелюсь спросить, далеко ли вы ходили? -- поинтересовался я. -- Не столь далеко, как много, -- отвечал он. -- По городу, сэр... в котором вы, мне кажется, человек чужой? За ваше доброе здоровье, сэр, и за наше дальнейшее знакомство! Так вот, есть в сем граде Данидине [55] несколько улиц, которые заставляют с величайшей похвалой вспоминать его создателя и трактирщиков: через каждую сотню шагов стоит Его Величество питейное заведение, так что натурам созерцательным не надобно брести на край света, ежели им придет охота освежиться. Вот я и спешил в этот благословенный квартал -- благословенный природой и искусством. Несколько избранных друзей, все приверженцы уединения, любители острого словца и доброго вина, почтили меня своим обществом. "По безучастной и уединенной Реджистерстрит шел наш нелегкий путь", сэр. -- То-то, когда вы вошли, мне вроде как в нос ударило... -- начал я. -- Чего уж там, не церемоньтесь! -- прервал он. -- Разумеется, вам в нос ударило! И, признаться, мне чертовски повезло, что я сам не ударился. Когда я вошел, я весь так и сиял "обилием и великолепием недавних возлияний", как выразился однажды Грей. Могучий бард! А человек жеманный, весь свой век избегал женского пола и вина, не мужчина, сэр, нет, не мужчина! Прошу прощения, что причиняю вам столько беспокойства, но куда, к дьяволу, я подевал свою вилку? Крайне вам признателен. Сижу и ем я в лондонском тумане, сэр. Надо бы привести с собой мальчишку-факельщика, и я непременно привел бы, не будь это племя таким грязным. Я надумал основать Благотворительное Общество мытья достойных бедняков и бритья солдат. Рад отметить, что, хоть выправка ваша и смахивает на военную, вы отлично выбриты. |
