|
-- Сдается мне, честь эту оказывают только солдатам, -- словно бы раздумчиво молвил он. -- Во всяком случае, эта честь не распространяется на... -- Я прикусил язык. Верх брал Ален, а если уж проигрывать, то с достоинством. -- Сейчас начнется контрданс, -- продолжал я. -- Найдите себе даму, и я обещаю танцевать с вами vis-a-vis. -- В хладнокровии вам не откажешь, кузен. Он поклонился и пошел разыскивать распорядителя бала. Я подал руку Флоре. -- Ну, как вам понравился Ален? -- спросил я. -- Он красивый мужчина, -- отвечала она. -- Ежели бы ваш дядюшка обошелся с ним иначе, мне кажется... -- А мне кажется, что ни одна женщина на свете не может отличить настоящего джентльмена от учителя танцев! Две-три красивые позы -- и вы уже обмануты. Дорогая моя, что вы в нем нашли?! Флора молчала. Теперь-то я знаю, почему она тогда промолчала. Представьте, оказывается, то же самое сказал ей как-то этот болван Шевеникс обо мне! Дверь была совсем рядом; когда мы проходили мимо, я мельком глянул в прихожую. Как и следовало ожидать, у выхода на лестницу стоял мой старый знакомец в молескиновом жилете и разговаривал со своим сообщником, еще более уродливым, чем он сам, -- рыжим долговязым негодяем в сером. Итак, я очутился в западне. Оборотясь, я поймал устремленный на меня из толпы взгляд Алена и его злорадную усмешку. Даму он себе уже нашел -- то была ни много ни мало леди Фрейзер в лиловой тафте и с бриллиантовой диадемой. Казалось, для меня все было кончено, но, сам не знаю отчего, я вдруг воспрянул духом, более того, возликовал. Заверяю вас, я вывел Флору на середину залы с веселостью, быть может, в этих обстоятельствах противоестественной, однако же отнюдь не напускной. Это можно бы назвать веселостью обреченного на смерть. Как говорится в песне -- не помню, знал ли я ее тогда или прочитал позднее в одной из книг моей жены, да это и неважно -- Так беззаботно весело Вступает в круг лихой танцор, Приплясывает, кружится, Забыв про смертный приговор, -- не помню уж, что там дальше. Оркестр играл, я танцевал, а мой кузен следил за мною с угрюмым одобрением. В кадрили есть одна нелепая фигура -- кажется, она называется La pastourelle -- кавалер держит за руки двух дам и быстро водит их взад и вперед (совсем как тот англичанин из анекдота, который выставлял напоказ в Смитфилде двух своих жен, чтобы повыгоднее их продать), а второй танцор в это время то выходит вперед, то отступает, руки у него болтаются точно неживые и вид такой, словно он и рад бы купить этих жен, да не решается. Провел в бою всю жизнь свою, А гибну от измены. |
