|
-- Ну, тут вы не потанцуете, молодой человек. -- Любезная сударыня, я принимаю и это условие и любые другие, какие вы соблаговолите мне поставить. Я готов подчиниться всем порядкам, установленным на вашем бриге. Она прервала меня на полуслове. -- Ты оказал ему, отец? -- Н-нет еще. Видите ли, сэр, мне надобно предупредить вас, что это не совсем обычное плавание. -- Что ж, мое путешествие тоже не совсем обычное. -- Возможно, вам будут грозить многие опасности. -- На капере это само собою разумеется. -- Есть даже опасность попасть в плен. -- Натурально, хотя храбрый капитан, конечно же, об этом не задумывается. И я, поклонился. -- А я все же задумываюсь, -- отвечал он с некоторой даже горячностью, и на щеках у него проступили красные пятна. -- Мой долг сказать вам, сэр, что мы, весьма возможно, попадем в руки врага. -- Скажи лучше: этого не миновать, -- вставила Сусанна. -- Да, не миновать. По совести, я не вправе вас не предупредить. -- Он поглядел в глаза дочери, та кивнула. "Черт бы побрал твою совесть!" -- подумал я; во мне нарастало брезгливое презрение к этому старому капитану, который при всей своей благородной наружности держался столь малодушно. -- Ну, выкладывайте, -- насмешливо сказал я. -- Мы случайно встретимся с французским судном или, предположим, с американским; ведь это и есть наша цель, не так ли? -- Да, с американским. Именно это и есть наша цель. -- И уж тут-то мы себя покажем, я ручаюсь! Ай-яяй! И это бывший капитан пакетбота! Я прикусил язык; наш разговор вдруг показался мне на редкость нелепым, да и на что он пытается меня толкнуть? Чего ради я разглагольствую перед седовласым моряком на его же собственном корабле и взываю к его доблести! Нет, конечно, меня дурачат, подстрекают самоуверенного профана поучать мастера и знатока своего дела на потеху всем богам и людям. И капитан Коленсо, конечно, исподтишка смеется надо мною и старается только об одном -- так или иначе от меня избавиться. Еще минута -- и даже Овценог поймет, что надо мной подшутили. А я, признаться, не переношу, когда надо мной смеются; другим это, может быть, и на пользу, во мне же мигом просыпается дух противоречия. Но ежели капитан Коленсо и потешался надо мною, он весьма умело это скрывал. Со старческой нерешительностью он поглядывал то на меня, то на Сусанну. -- Я ничего более не могу вам объяснить, сэр. Последствия... Я мог бы смягчить их для вас... и все же вам придется рисковать. -- Он было умолк, потом принялся меня уговаривать. -- Прошу вас, не настаивайте, сэр, очень вас прошу! Я вынужден просто умолять вас об этом, сэр! -- И все же я настаиваю, -- отвечал я с поистине ослиным упрямством. |
