|
Может, для вас так будет легче. Видно, вся команда на этом корабле изъяснялась загадками. Я снова взялся за перо. "... к Массачусетсу в Соединенных Штатах Америки, а оттуда я надеюсь незамедлительно перебраться во Францию. У тебя, верно, есть новости, дорогая, но боюсь, они еще не так скоро до меня дойдут. И все-таки даже если тебе вовсе нечего написать мне, кроме этих нескольких слов: "Я люблю тебя, Энн", -- напиши их и передай мистеру Робби, он перешлет письмо мистеру Роумену, а уж тот, может быть, сумеет как-нибудь тайком переправить его в Париж, улица дю Фуар, 16. Письмо надобно адресовать вдове Жюпиль для передачи "капралу, который когда-то хвалил ее белое вино". Она непременно вспомнит: ведь человек, который имел мужество похвалить это вино, стоит того, чтобы о нем помнили, ибо он единственный в своем роде, среди всех французских солдат, второго такого не сыскать. Ежели к тебе явится юнец по имени Роули, можешь всецело положиться на его преданность, но боже тебя упаси довериться его сообразительности. А теперь целую имя "Флора" (шлюпка уже дожидается) и до того часа, когда я приеду за тобою, чтобы уже век с тобой не разлучаться, остаюсь твоим пленником. Энн". Собственно, у меня была еще причина поскорее закончить и запечатать письмо. Качка, хоть и небольшая, была чувствительна, и в душной каюте голова моя уже начала кружиться. Я поспешил на палубу и едва успел пожать руки моим спутникам и отдать письмо Байфилду с просьбою отослать его по указанному адресу. -- А если за ваше участие в этом приключении вас потянут к ответу, обратитесь к майору Шевениксу; он сейчас находится в Эдинбургском замке и неплохо осведомлен о моих делах, -- сказал я. -- Майор -- человек чести и не откажется вам помочь" И Далмахой тоже подтвердит, что вы знали меня лишь как мистера Дьюси. Затем я сунул в руку Далмахою деньги на путевые расходы для него и Овценога. -- Дорогой мой, -- забормотал Далмахой, -- мне и в голову не приходило... ежели вы совершенно уверены, что это для вас не обременительно... разве что только взаймы... и чертовски любезно с вашей стороны, прямо скажу. Он заставил катер подождать и написал расписку, в которой именовал меня Лордом, раздающим милостыню, и Казначеем Советуса Крэмондской академии. Тем временем Овценог с чувством пожал мне руку. -- Это было незабываемое путешествие, сэр, -- молвил он. -- Мне найдется что порассказать супруге, когда я ворочусь домой. Я подумал, что и у супруги тоже найдется, что ему сказать, и, пожалуй, еще побольше, чем у него. Наконец он спустился на катер, и, когда они отвалили, Далмахой весело нахлобучил ему шляпу чуть не на нос в виде, так сказать, прощального салюта. |
