– Нет‑нет, любой мозг, – сказал он небрежно и собрался было положить трубку, но тут же снова поднес ее к уху. – Ну, что там еще? Да нет же, никакой опасности! На улицах ни души. Тогда пошлите Зангвелла… Ну, хорошо, нести будете вы, а Зангвелл будет вас охранять… Ну, если он действительно так напился… – Он перевел взгляд с Гаспара на Зейна Горта и сказал с обычной решительностью: – Ладно, тогда мы сделаем так: я посылаю к вам двух ребят – из плоти и из металла, они будут вас охранять… Да, они абсолютно надежны, но ничего им не объясняйте. Что вы! Они бесстрашны как львы, они чуть было не отдали жизнь, защищая наши словомельницы – у нас весь пол залит их кровью и смазочным маслом… Нет, не настолько – наоборот, снова рвутся в бой. И вот что, няня Бишоп, когда они придут за вами, будьте готовы – никаких сборов в последнюю минуту, ясно? Мне этот мозг нужен немедленно.

Он положил трубку.

– Она боится, что на них нападут, – объяснил он. – Думает, что по Читательской улице еще рыщут писатели. – Он посмотрел на Гаспара. – Вы знаете, где находится «Мудрость Веков»?

– Конечно. Я каждый день прохожу мимо нее. Заброшенное место. Двери всегда закрыты.

– Как по‑вашему, что это такое?

– Понятия не имею. Наверно, издательство оккультной литературы. Впрочем, я никогда не встречал их изданий. Постойте‑ка! Бронзовый герб у нас в вестибюле! Там надпись: «Рокет‑Хаус», а ниже, готическими буквами с разными завитушками – «На паях с» Мудростью Веков «. Раньше мне и в голову не приходило, что тут есть какая‑то связь.

– Я потрясен, – заявил Флаксмен. – Писатель – и наблюдательный! Никогда не думал, что мне придется узреть такое чудо. Так вот, вы с Зейном немедленно мчитесь в эту самую» Мудрость Веков»и притаскиваете оттуда няню Бишоп.

– По телефону вы сказали: «Детская», – напомнил Гаспар.

– Конечно! Это то же самое. Ну, марш!

– А может, какие‑нибудь писатели действительно еще бродят вокруг? – нерешительно заметил Гаспар.

– Таким героям это должно быть нипочем! Марш, я сказал!

Когда Гаспар мчался вниз по бездействующему эскалатору, за ним несся не только Зейн Горт, но и последний, предостерегающий вопль Флаксмена:

– Имейте в виду, няня Бишоп будет нервничать. У нее в руках будет мозг!

10

В комнате не было окон, и во мраке светилось лишь несколько телевизионных экранов, расположенных на первый взгляд в полном беспорядке. Изображения, сменявшие друг друга на экранах – звезды и космические корабли, простейшие и люди, а то и просто книжные страницы, – были видны необычайно отчетливо. Середину комнаты и один из ее углов занимали столы, заставленные телевизионными экранами, приборами и устройствами, от которых тянулись длинные провода. Вдоль трех остальных стен располагались небольшие подставки разной высоты, и на каждой из них, охваченное плотным черным воротничком, покоилось огромное, больше человеческой головы, яйцо из дымчатого серебра.

Это было странное серебро, наводящее на мысль о тумане и лунном свете, о белоснежной седине, озаренной мерцающим пламенем свечей, о венецианских бокалах, о сказочных зеркалах, о маске Пьеро, о доспехах принца‑поэта. И в то же время казалось, что серебристые овоиды – это головы каких‑то металлических существ, склонившихся друг к другу в безмолвном разговоре.

Это впечатление усиливалось благодаря тому, что на каждом яйце вблизи верхушки, всегда у более заостренного конца, виднелись три темных пятна – два вверху и одно пониже, – отдаленно напоминавшие глаза и рот, над которыми навис огромный гладкий лоб.