– Чего лепишь? – рявкнул Аркан, и его подручные разом напряглись, готовясь броситься.– Кто ты вообще? Коз‑зел!.. Скажешь, росский сборщик?

– Скажу,– подтвердил Вадим, сужая глаза в бойницы.– Не веришь? Спроси у Брона. Или хочешь разобраться со мной? Смеху‑то будет!..

Расправив плечи и откинув голову, он и вправду будто стал больше, тучей нависая над столом. Не от триады ли подарок? Закрутилось колечко!

– Да мать твою!..– взорвался падальщик, срываясь на привычный текст. Однако кидаться на противника не спешил и свою свору пока придерживал. Кажется, опять начинались эти игры: кто там и кого на что спровоцирует.

– Придержи язык, Арканчик,– строго сказал Вадим.– Здесь все же дама. И место для разборки неподходящее. Может, выйдем на улицу?

Оценивающе он оглядел свору, спокойно кивнул: ничего, отмахаюсь!.. Вадим и впрямь ощущал в себе мощь серка, переданную по Кольцу. Наверно, его уверенность почуял и Аркан, иначе бы не медлил.

– Грубишь, да? – спросил он.– Здоровый очень?.. Сопля, хоть понимаешь, на кого наехал!

– Или наступил? – уточнил Вадим.– Вообще я смотрю, куда ставлю ногу,– ведь не дай бог!..

Против ожиданий, главарек оценил намек – может, оттого, что его и прежде часто макали. А наглецов он привык опасаться: кто ж полезет на рожон, не обезопасив тылы? Но демонстрация не помешает.

Вспомнив давний фильм, Вадим проворчал:

“Душновато здесь, а?” – и огляделся, будто в поисках окна. Затем прикрыл на секунду глаза, концентрируясь, наливая кисть воображаемым свинцом, обволакивая стальной броней,– и с разворота саданул кулаком в ближнюю стену, проломив дырищу на улицу. Удовлетворенно вздохнул полной грудью, словно такие выходки были для него делом обычным. Детство, конечно,– зато как эффектно!..

– Еще б вони убавить! – сказал он грозно.– Чегой‑то дерьмом потянуло…

– Думаешь, я сам буду с тобой разбираться? – спросил Аркан, натужно осклабясь.– Еще поглядим, чья стая шибче!.. Помяни мое слово, соколик: сдадут тебя. И тогда поглядим, чего запоешь,– когда станут в асфальт закатывать!.. Ты понял меня, бычара?

Ну очень хотелось ему оставить за собой последнее слово. И пусть – жалко, что ли?

– Вполне,– сдержанно ответил Вадим.– Еще будут напутствия?

Он действительно понимал главарька прекрасно. Чего ж тут не понять: все на поверхности,– а пахнет‑то как!..

Поднявшись, Аркан махнул рукой, и “вепри” потянулись к выходу, отступая на заготовленные позиции. Лавочка опустела.

– Ну вот, поиграли в мушкетеров с гвардейцами,– посмеиваясь, заметил Вадим.– Чаем меня здесь напоят или опять я только усугубил?

– На этот счет не волнуйся,– откликнулся Эмиль, делая знак дочке.– Да я скорее в наймиты перейду или вовсе вернусь в Крепость, чем лягу под такую гниль. И кто их вынашивал, а? Еще Софочкой вздумали пугать, мерзавцы!..

На его лице проступила гадливость, еще добавив сходства с дочерью. Н‑да, что у взрослого на уме… Бережно Эмиль вынул из‑под мышки вспотевший кулак со стиснутой в нем гранатой и вздрагивающими пальцами принялся вставлять чеку на место, будто нитку вправлял. Ого! – подивился Вадим. Кажется, ради спасения душ, своей и Софочки, торгаш готов заплатить жизнью!.. У многих ли наберется столько решимости?

– Горяч ты, старина,– словно не пуган! – сказал Вадим.– А у меня от таких разборок каждый раз колени трясутся.– Он опустился на стул, с облегчением вытянув перед собой ноги, и усмехнулся: – Только на опережение и работаю.

– Тебе‑то чего бояться? – Эмиль кивнул на пролом.