“Жалко сказать “да”?”

“Просто я научен жизнью. Сначала спрашивают, любишь ли. Затем, когда проявишь слабость, интересуются: а почему тогда не женишься?”

“И почему?”

“Молодой ишо”.

“Ну да, как раз в деды годишься!”

“Вот и я о том”.

Вадим еще сдерживался, но из последних сил. Самым неприятным в Кольце была невозможность отмолчаться: наглухо закрыться самому и не влезать в дела других. Вадим и прежде избегал вранья, зато волен был не говорить, чего не хотел. Здесь такой номер не проходил: можно лишь разорвать Кольцо, что еще хуже. Вот ведьма могла уйти в любой миг, как и появиться,– за ней инициатива.

“А вот я люблю тебя!” – отважно выпалила девочка.

“Так берегись любви моей? – усмехнулся Вадим.– Ты любишь, чтобы брать,– а как насчет пожертвований? Или согласна на честный обмен?”

“Чего ты хочешь, ну скажи!”

“Я? Ничего. Живи себе”.

“Шиш!.. Тебе не отделаться от меня так просто”.

“Ну вот, я же говорил…”

“Из‑за тебя я порвала со всеми, сбежала из дома!..”

“Из‑за меня?” – Он пожал плечами: такие вот новости.

“А теперь в кусты, да? Причем один”.

“Каков мерзавец! – поддержал Вадим.– Не позволяет сесть на шею – а ведь так хочется!”

“После подобных твоих заявлений…”

“Чего бы я ни наговорил, решать тебе,– возразил Вадим.– Слова недорого стоят. К тому ж, как ни называй наши чувства, я отношусь к тебе много лучше, чем ты ко мне”.

“Ты что, дружбу мне предлагаешь? – вспыхнула она.– Идиот!.. Я живу втрое меньше и то знаю, что дружить можно после, но никак не до”.

“А как насчет родства?”

“Душевного? Это не имеет касательства к слиянию тел! Не путай божий дар…”

“Родство и само стоит немало, разве нет?”

“Но я хочу быть с тобой!” – упрямо сказала девочка.

Вот это уже прямое цитирование – может, бессознательное. Кто‑то цитирует книги, кто‑то – фильмы… а кто и песни.

“Девочка, я ведь не смогу дать, что ты хочешь. Мне жаль”.

“Me too”.

“Чего бы я ни испытывал к тебе, толку не будет. Сколько б я ни давал, ты потребуешь всё. А ведь есть другие, которым тоже от меня что‑то надо. Как совместить?”

“Какое мне дело до других!”

“А какое им – до тебя? Как аукнется…”

“Плевать на них! – крикнула Юля.– Тебе что, трудно помочь?”

“Не следует помогать тем, кто не выкладывается,– это развращает. Уайльд, помнится, призывал за это наказывать”.

“Ты самодостаточен, как гермафродит,– неожиданно сказала Юля.– Тебе не нужна ни служанка, ни любовница, ни жена. Вот если б тебе отрезало ноги!..”

“Ну спасибо,– хмыкнул Вадим.– Кто ж тогда на меня позарится? Кстати, жена – это когда дети,– добавил он.– А ты сама еще ребенок”.

“Во всяком случае, перетрахалась я не с одной дюжиной,– мстительно сообщила она.– А у тебя какой счет?”

“Не числом, говорят, но умением…”

“Меня даже насиловали, и не раз,– похвасталась девочка,– потому что я так хотела. Они думали, что подавляют, а ведь все было подстроено. Это я ловила кайф, а они якобы возносились – но потом с размаху влетали рожей в асфальт!.. Кретины – ими так просто управлять, и нитей у них всего ничего: захочешь, не напутаешь”.

“Так ты еще и мазохистка?”

Впрочем, чего странного?

“Да,– гордо признала Юля,– я столько уже испытала!.