Дружили, пока работали, а потом что‑то у них там на работе случилось, и их всех уволили. И Васю Кожухова тоже. Ну, они все, конечно, переживали. Павел стал закладывать. С женой развелся. Короче, пустился во все тяжкие. И печень у него, кстати, сразу стала пошаливать. Олег, он бизнесом занялся, вроде все удачно сложилось, и он подался с женой в Москву. В люди вышел. Стас стал консультантом в какой‑то фирме работать, здесь, в Городе, по вопросам безопасности, что ли. Тоже у него все более‑менее наладилось. А Павел все не мог остановиться, пил, пил… Ну, не то, чтобы каждый день до свинячьего состояния упивался, но раз в неделю – это точно. Я и Стас говорили ему: ты же не старый еще мужик, тебе сорок с копейками, еще не поздно чем‑то серьезным заняться. А он нас посылал. Не хотел ничем заниматься.

Все обижался на свое начальство прежнее. – Она вздохнула, явно продолжая осуждать несознательного Пашу Леонова и после его смерти. – Ну, а в августе это и случилось… У Стасика дача была, участок небольшой. Да и домик он в последнее время обустроил… Вот они с Анечкой туда и поехали на выходные. В пятницу днем уехали, а в воскресенье к вечеру должны были вернуться. Не вернулись. Соседи их, у кого дача неподалеку была, увидели, что со Стасиковой дачи дым валит. Побежали смотреть, что да как…

Снаружи‑то дом кирпичом облицован, а вот внутри все выгорело, вся обстановка, вся мебель сгорела… И Стасика с Анечкой внутри нашли. Сначала думали, что они дыму наглотались, а потом установили, что смерть наступила от удара тяжелым предметом по голове. И его, и ее… Следователь решил, что воры забрались, а Стасик проснулся, вышел… Воры его и убили. А потом и жену. Забрали что под руку попало, подожгли дом, чтоб следы замести, да и бежать.

– Под руку попало – это что? – решил уточнить я.

– Ну, магнитофон, фотоаппарат, часы Стасиковы, кольца обручальные…

Хотя недели две спустя магнитофон этот нашли в соседней деревне, в овраге валялся, пацаны местные нашли. Но следователь сказал – воры. Я‑то поверила, что ж мне не поверить? Вроде все правильно, вещи пропали… Мне‑то главное, не кто убил, а что Стасика с Анечкой убили. Я их схоронила, спасибо, ребята помогли из той фирмы, где Стас работал последнее время. Поминки справила.

– А кто‑то из ФСБ участвовал в организации похорон? Деньгами помогали?

– Нет, да я как‑то и не подумала, что они должны что‑то делать. Сама справилась. Ну вот как раз на девять дней пришел Павел. Он на похоронах был, а потом уж сам стал горевать, да так, что только к девятому дню немного отошел. Так вот, гости с поминок разошлись, а Павел все сидит, не уходит.

Дождался, пока мы с ним остались один на один. Я, говорит, хочу с тобой поговорить об очень серьезном и важном деле. Хотела его шугануть – мол, иди протрезвей сначала, а потом о делах разговаривай. А присмотрелась, так он и не пьяный. Ну, то есть слегка поддатый. А для Павла это, считай, что трезвый, Я удивилась, слушаю его. И он начинает мне рассказывать. «Ты думаешь, кто твоего брата убил?» Я говорю: «Воры. Милиция ищет, дай Бог, найдет». А Павел мне: «Черта с два найдет. Никакие это не воры. Это другие люди, еще хуже». Что характерно, подробнее он ничего говорить не хотел.

Другие люди – и все. Говорил, что это Стасу, Олегу, Васе Кожухову и самому Павлу какие‑то другие люди хотят головы поотрывать. Это он так говорил. То есть убить хотят. Чтобы они, все четверо, не рассказали никому о каких‑то старых делах.

– Что за старые дела? – не выдержал я.

– Понятия не имею.