|
- Я могу только повторить вам то, что сейчас говорил Изабелле, - сказал Лартуа. - Роковой исход может наступить в любую минуту. Воспаление легких удалось приостановить, однако сердечная мышца... сердечная мышца... Наступают минуты, когда наша несовершенная наука уже не в силах ничего сделать. Если речь идет о таком необыкновенном человеке и друге, то это поистине ужасно... Дорогая девочка, не найдется ли у вас листка бумаги? - Для рецепта? - спросила Изабелла. - Нет, для бюллетеня о состоянии здоровья. Братья умирающего молчали. Маркиз дважды или трижды покачал головой, окаймленной венчиком белых волос. Генерал Робер де Ла Моннери, самый младший из четырех братьев Ла Моннери, подышал на красную розетку, украшавшую лацкан его сюртука, словно хотел сдуть пылинку. Лартуа писал: "Вечерний бюллетень". Внезапно рука его остановилась. В глазах вспыхнули два странных ярких и неподвижных огонька: Изабелла склонилась над столом, ее немного низкая грудь отчетливо вырисовывалась под шерстяным джемпером, утомленное тело издавало слабый аромат. Лартуа попытался заглянуть в глаза Изабелле, но она, всецело поглощенная горем, этого не заметила. Присутствующим казалось, что Лартуа размышляет. Два неподвижных огонька медленно погасли, и врач продолжал выводить своим убористым и острым почерком: "Работа органов дыхания значительно улучшилась. Наблюдается частичная сердечная недостаточность. Прогноз пока неясен. "Это удовлетворит всех, - подумал он, - профанов и моих коллег. Смерть не покажется неожиданной..." Он подписался: "Профессор Эмиль Лартуа". Постоянно видя свою фамилию в газетах, когда речь шла о знаменитых людях, находившихся на смертном одре, он чувствовал, что и сам становится знаменитым. Лартуа направился в переднюю, надел шубу, поданную лакеем, натянул на красивые холеные руки замшевые перчатки и направился к черному лимузину, стоявшему у подъезда. Несколько минут спустя сиделка прошла по длинному коридору и постучала в дверь, которая вела на половину госпожи де Ла Моннери. Не услышав ответа, она постучалась вторично. - Войдите, - раздался нетерпеливый голос. Госпожа де Ла Моннери сидела за столом, на котором лежали цветные карандаши и стояли баночки с красками, и лепила из хлебного мякиша куколок, а затем одевала их в платья из серебряной бумаги. Ее бархатный, подбитый ватой халат ниспадал на пол. Пышные седые волосы были чуть подкрашены слабым раствором синьки. - Слушаю вас, сестра, - сказала она. - Говорите громче. - Сударыня, ваша племянница поручила мне... - начала монахиня. - Ах, моя племянница? - произнесла старая дама, резко передернув плечами. Выслушав монахиню, госпожа де Ла Моннери заявила с каменным выражением лица: - При жизни он легко обходился без меня, отлично обойдется и перед смертью. |
