|
Он причинил мне немало огорчений. Затем добавила: - Дочь уже предупредили? - Да, сударыня, утром ей послали телеграмму. - Значит, все идет как полагается, - заключила супруга поэта. И она возвратилась к своим танцовщицам и пастушкам величиною с ноготок. А в это время на первом этаже, в кухне, сидел, уронив руки на колени, старый лакей, в тот день облачившийся в поношенные брюки хозяина дома. Он то и дело вставал и подходил к приглушенно звонившему телефону (в аппарат был предусмотрительно заложен лоскут материи) или отпирал входную дверь, чтобы впустить запоздалого посетителя, желавшего оставить визитную карточку и осведомиться о состоянии больного. Эти ночные визиты были последним отблеском полувековой литературной славы Жана де Ла Моннери. Заплаканная кухарка приготовляла легкий ужин - "ведь не могут же братья господина графа сидеть всю ночь без еды!" Старый Урбен сказал, обращаясь к собравшимся в маленькой гостиной: - Как быть с похоронами? Трудно принять в замке Моглев столько людей. И помимо всего прочего, это слишком далеко. - У д'Юинов есть фамильный склеп на Монмартрском кладбище, так будет проще. Думаю, что Жюльетта не станет возражать, - откликнулся генерал. Генерал был ранен на войне, одно колено у него не сгибалось, и он сидел, вытянув перед собой прямую, как палка, ногу. Наступило молчание, слышались только шаги сиделки, возвращавшейся по коридору от графини. Затем старший из братьев произнес: - Не по душе мне это кладбище. - Но ведь его оставят там лишь на время! - заметил младший Ла Моннери. Жан де Ла Моннери чувствовал, что очки слегка давят на переносицу. Все его ощущения были теперь приглушены. Лишь одно оставалось отчетливым и единственно важным: казалось, чья-то невидимая рука забралась в грудь под левую ключицу и не переставая сжимает сердце. Он чувствовал, как отчаянно трепещет его жизнь, зажатая этой рукой и ниоткуда не получающая помощи. Перед ним на пюпитре, придвинутом к самым глазам, лежала печатная диссертация: "Жан де Ла Моннери, или Четвертое поколение романтиков". В последний раз он вдыхал столь хорошо знакомый запах чуть влажной бумаги и свежей типографской краски, но запах этот казался больному скорее далеким воспоминанием, а не реальностью; рука его медленно перелистывала страницы - их было по шестнадцати в каждой пачке, составлявшей печатный лист. Взгляд скользил по ровным строкам; умирающий как будто хотел проникнуть в приговор грядущего. В его слабеющем мозгу это слово "грядущее" проносилось, подобно комете, которая оставляет светящийся след над беспредельными, темными, еще бесформенными материками. Он понимал, что подошел к самому-краю бездны по имени Небытие. Ей суждено навеки поглотить его, и от личности поэта Ла Моннери на земле останется лишь то, что смогут сохранить труды, подобные этой диссертации, - беглое изображение, плоское, как офорт, безжизненное, как гипсовый бюст, лживое, как история. |
