|
- Вы еще нас удивите, дорогой Жан! - Масло в лампаде иссякло, - прошептал поэт. В комнате на мгновение наступило молчание, слышно было только, как отсчитывает секунды стрелка мраморных часов. Сиделка-монахиня, подобрав кверху и заколов булавкой края своего огромного чепца, кипятила в ванной комнате шприцы. Левый глаз умирающего вопросительно уставился на Симона. Вместо ответа молодой человек извлек из кармана пачку типографских оттисков. - Когда она выйдет в свет? - спросил Жан де Ла Моннери. - Через месяц, - ответил Симон. Смешанное выражение гордости и печали появилось в глазах поэта и на мгновение оживило синюшное лицо. - Этот юноша, - обратился он к врачу, - посвятил моему творчеству свою докторскую диссертацию... всю целиком... Послушайте, Лартуа, я себя прекрасно чувствую, отправляйтесь на свой званый обед. Славная вещь эти обеды! А потом, когда я уже буду... Затянувшаяся пауза стала невыносимой. - ...вы по праву займете освобожденное мною кресло, - закончил поэт. Профессор Лартуа, член Медицинской академии, который в лице Жана де Ла Моннери терял одного из наиболее надежных своих сторонников при ближайших выборах во Французскую академию, огляделся вокруг и пожалел, что эти слова, прозвучавшие как торжественное напутствие, были произнесены почти без свидетелей. И он впервые обратил внимание на дурно одетого молодого человека с непропорционально большой головой, стоявшего рядом с ним и близоруко щурившего глаза, скрытые стеклами очков в металлической оправе; словно приглашая всех разделить свое восхищение умирающим, Лартуа бросил на невзрачного посетителя взгляд, означавший: "Какой удивительный ум, не правда ли? Какая возвышенная душа! И это в преддверии смерти!" Он издал короткий смешок, как будто речь шла об обычной шутке. - Оставляю вас в обществе вашей славы, - произнес он, дружески положив руку на плечо Симона. - Я заеду еще раз в одиннадцать часов. И Лартуа вышел в сопровождении Изабеллы. Длинными пальцами в темных пятнах Жан де Ла Моннери перебирал пачку оттисков. - Как трогательно!.. Как трогательно!.. - прошептал он. Вновь он медленно перевел взгляд на молодого человека, потом глаза умирающего затуманились. - Как прекрасно это звучит: слава, - едва слышно произнес он. Лартуа спускался по лестнице слегка подпрыгивающей походкой, высоко подняв голову. - Доктор, сколько ему еще осталось жить? - вполголоса спросила Изабелла, взглянув на профессора блестящими от слез глазами. - Все зависит вот от этого, - ответил Лартуа, прикасаясь к левой стороне груди, - но, полагаю, можно говорить лишь о нескольких часах... Ведь сегодня он уже дважды терял сознание... Они вошли в маленькую гостиную. Урбен и Робер де Ла Моннери поднялись им навстречу. - Я могу только повторить вам то, что сейчас говорил Изабелле, - сказал Лартуа. |
