Изменить размер шрифта - +
  О милый король, это был храм неведомого божества, на его
крыше сидела та птица, а на камне был знак  божества,  и  такой
странный:  сердце  и  тоже  птица, пожирающая его. Но с большой
птицей, которая сидела на крыше, был у меня ночью  разговор.  И
только сейчас мне стал понятен смысл ее слов: она говорила, что
в  мире  гораздо  больше  страданий и зла, чем я думал. И вот я
здесь, и мой путь пролег через большое поле, и я увидел на нем,
увы, куда больше страданий и зла, чем могут поведать наши самые
страшные сказки. И я пришел к тебе и хотел бы спросить тебя,  о
король, чем могу быть тебе полезен?
    Король,  внимательно  слушавший его, попытался улыбнуться,
но горестные складки на лице были так глубоки,  что  улыбки  не
получилось.
    -- Благодарю  тебя, -- сказал он, -- ничего мне от тебя не
надо.  Ты  напомнил  мне  мать  и  уже   за   это   прими   мою
благодарность.
    Мальчика огорчило то, что король не сумел улыбнуться.
    -- Ты так печален, -- сказал посланец. -- Это из-за войны?
-- Он  не  мог  побороть  искушения и перешел черту учтивости в
беседе, но продолжал допытываться: -- Все же скажи, прошу тебя,
почему вы, живущие на этой звезде, ведете такие  войны?  Кто  в
этом виноват? Нет ли твоей вины?
    Король  вперился в него долгим взглядом; казалось, дерзкий
вопрос пришелся ему не по нраву. Но, отразившись  в  светлых  и
невинных глазах собеседника, тяжелый взгляд внезапно потупился.
    -- Ты  еще дитя, -- сказал король, -- и есть вещи, которых
тебе не понять.  Война  происходит  не  по  чьей-то  вине,  она
возникает  сама собой, как буря и молния, и все мы, кто обречен
вести ее, -- не виновники, а только жертвы.
    -- Значит, вам так легко умирать? -- спросил мальчик. -- У
нас на родине смерть никого  не  страшит,  и  чуть  ли  не  все
готовы, а многие даже рады принять это преображение, но ни один
человек  никогда  даже  не  помыслит  убивать другого. На нашей
звезде это невозможно.
    Король покачал головой.
    -- У нас убийства не редкость, --  сказал  он.  --  Но  мы
смотрим  на  них  как  на  тяжкое  преступление.  Лишь на войне
позволено убивать, ведь на войне убивают не  из  ненависти  или
зависти  и  не ради выгоды, а потому, что так решила община. Но
ты заблуждаешься, полагая, что смерть дается нам легко. Если бы
ты видел лица наших покойников, то сам убедился бы в этом.  Они
умирают тяжело, они мучительно расстаются с жизнью.
    Мальчик  слушал  его, немея от ужаса: жизнь на этой звезде
была полна мук и печали. О многом еще он хотел  бы  расспросить
короля, но чувствовал себя бессильным постичь связь этих темных
и  страшных вещей, да и едва ли хватило бы ему решимости понять
их. Либо эти горемыки -- существа  низшего  порядка  и  еще  не
знают  светлых богов и находятся во власти демонов, либо на той
звезде все  пошло  вкривь  да  вкось  по  какому-то  особенному
злосчастию,   по  изначальной  ошибке  и  нелепице.  И  мальчик
подумал,   что   подвергать   своего   собеседника   дальнейшим
расспросам,  понуждать  к объяснениям и признаниям стало бы для
короля мучительным и жестоким испытанием и всякий  ответ  стоил
бы  ему  новой  горечи  и  унижения.
Быстрый переход