Он снова потянулся за магнитофоном.

 – Они не заплатят десять миллионов.

 Его рука снова замерла.

 – Я знаю.

 – Да. Я уверен, что ты знаешь. – Мне хотелось почесать нос. – При нормальном ходе дел на твой счет в швейцарском банке пришло бы письмо от Жокейского клуба с более реалистическими предложениями.

 Он бесстрастно слушал, переводя слова на итальянский и осознавая их.

 – Да, – ответил он.

 – Они могли бы предложить тебе сто тысяч фунтов, – сказал я.

 – Чушь.

 – Может, еще пятьдесят тысяч для покрытия твоих расходов.

 – Все равно чушь.

 Мы оценивающе посмотрели друг на друга. При нормальном ходе дел переговоры о выкупе велись бы не так. С другой стороны, что могло помешать?

 – Пять миллионов, – сказал он. Я ничего не ответил. – Пять, не меньше.

 – У Жокейского клуба нет денег. Эта организация работает на общественных началах. Богатых людей в клубе нет. Они не могут выплатить пять миллионов. У них просто столько нет.

 Он спокойно, без гнева покачал головой.

 – Они богаты. У них точно есть пять миллионов. Я знаю.

 – Откуда? – спросил я. Он слегка моргнул, но снова повторил: Пять миллионов.

 – Двести тысяч. И больше точно не будет.

 – Чушь.

 Он зашагал прочь и исчез в лавровых зарослях. Я понял, что он хочет подумать в одиночестве. Номерной счет в швейцарском банке – это очень интересно. Он явно собирался почти сразу же перевести деньги на другой счет, в другой банк, и хотел быть уверенным, что Жокейский клуб не собирается замораживать его счет, или выслеживать его, или устраивать ему ловушку. Поскольку членами клуба могли оказаться некоторые из ведущих банковских умов Англии, то его предосторожности очень даже имели смысл. Одну жертву вернут за выкуп. Вторую – когда выкуп исчезнет неведомо куда. Моргана Фримантла за деньги, Эндрю Дугласа – за время.

 Нельзя будет засунуть "маячок" в кейс с выкупом, как сделали возбужденные карабинеры, не будет кучи грязных – и зафотографированных банкнот. Только номера, сохраненные в электронном виде, сложные и безопасные.

 Вычистить счета джентльменов из Жокейского клуба и всю сумму отослать телексом в Швейцарию.

 Имея деньги в Цюрихе, сам Джузеппе-Питер мог затеряться в Южной Америке, обезопасившись от влияния местной повальной инфляции. Швейцарский франк переживет любую бурю.

 Думаю, выкуп за Алисию сразу же перекочевал в Швейцарию, превратившись во франки. Они уже прошли отмывку. То же самое с полученным ранее выкупом за владельца ипподрома. Хотя операция с Домиником привела к тяжелой потере, Джузеппе-Питер наверняка уже имел в кармане миллион английских фунтов. Интересно, на какой сумме он остановится? Может, похищение – это своеобразная наркомания? В его случае он все продолжал и продолжал.

 Я поймал себя на том, что по-прежнему думаю о нем как о Джузеппе-Питере. Пьетро Гольдони звучало как-то незнакомо.

 Наконец он вернулся и встал передо мной, глядя на меня сверху вниз.

 – Я деловой человек, – сказал он.

 – Да.

 – Встань, когда говоришь со мной.

 Я подавил первый порыв к неповиновению. Никогда не зли своего похитителя – урок номер два для жертвы. Пусть он будет доволен тобой, понравься ему – ему будет не так хотеться тебя убить.

 Да пошло это учебное пособие, саркастически подумал я и встал.

 – Это уже лучше, – сказал он.