|
.. - Ну зачем ты все врешь, Антиошка? - грубо перебил его молодой граф Федька Матвеев, на стульях вихляясь, и стало тихо. - Я вас, граф, - заметил де Лириа, - прошу не мешать. - А я тебя не знаю, - отвечал пьяный Матвеев послу Испании. - Позволительно ли бывать в доме, хозяина коего вы не знаете? Вы нанесли мне, граф, оскорбление, сославшись на незнание особы, коя при дворе российском от имени короля моего поверенна, и прошу вас, граф, выбрать оружие для благородного поединка... Матвеев взял бутыль с мозельским (в 50 копеек на русские деньги) и запустил ее в испанского посла. - А теперь, - сказал де Лириа, - я буду требовать удовлетворения. Но уже не от вас, дикаря, а от вашего правительства... Вскочил хмельной князь Ванька Долгорукий (куртизан): - Еще чего - верховных беспокоить... Эй, люди! - кликнул он со двора гайдуков своих. - Ведите графа Федьку на двор и расстилайте его. Пять палок по заду его сиятельства не помешают... Не поленился - сам сбегал и вернулся обратно, учтивый: - Дал все десять, с задатком, чтобы неповадно было... Ваша светлость, удовлетворены ли вы? - Вполне, - отвечал де Лириа, снова повернувшись к притихшему Кантемиру. - Продолжайте же, мой юный друг? Вы остановили свое красноречие как раз на философий Епиктета... Кантемир от Еггиктета перешел к Фенелону. А с улицы еще долго кричал им Федька Матвеев словами зазорными: - Собрались.., эки умники! Я тебе, Ванька, не прощу. Коли попадешься мне, стану бить палкой неоструганной, чтобы занозы из зада вынимал ты долго... Прощаясь с гостями, де Лириа задержал Долгорукого: - Вы так любезно вступились за мою дворянскую честь. Благодарю, благодарю... Но скажите, не сможет ли вам отомстить этот наглый гуляка Матвеев? - На Руси, герцог, - мудро отвечал куртизан, - мстит родня. А у Федьки из родни одна мать, коя состоит ныне гофмейстериной при дворе герцогини Курляндской Анны Иоанновны. - Анна Иоанновна... А кто это такая? - спросил де Лириа. Глава 4 "Бытие Руси, - говорил Остерман, - определяется наличием немцев в России: главные посты заняты нами - значит, Россия на пути к славе, посты заняли русские - значит, Россия пятится к варварству..." Но такие речи слышали одни земляки его. Сын пастора из Вестфалии, Генрих Иоганн Остерман недолго в Иене науки штудировал. Вокабулы кое-как постиг, а метафизики не смог объять разумом. Куда деться бедному студиозу?.. Старший братец Остермана - Христофор Дитрих (или Иван Иванович) уже прижился в России: на селе Измайловском обучал он дочерей царя Иоанна Алексеевича "благолепию телесному, поступи немецких учтивств и комплиментам галантным". Бедный студиоз Генрих Остерман тоже нанялся к русскому адмиралу Корнелиусу Крюйсу: ботфорты ему чистил да пиво студил. И адмирал в настроении похмельном вывез Остермана в Россию, где его и стали величать Андреем Ивановичем... Давно это было! А сейчас Остерману уже под пятьдесят. Он вице-канцлер империи, он начальник главный над почтами, он президент Коммерц-коллегии, он член Верховного тайного совета... Жарко стреляют печи в старобоярском доме Стрешневых, на Дочери которых женат вице-канцлер. Андрей Иванович сиживает в креслах на высоких колесах. Шлепая ладонями по ободам, покатывает себя по комнатам. |
