|
.. Бирен безмятежно спал, когда в ухо ему крикнул Левенвольде: - Вставай же, Эрнст, случилось чудо: наша герцогиня Анна избрана в императрицы всероссийские... Встань, твой час пробил! Из-под длинной рубахи Бирена виднелись ноги в штопаных чулках. - О, горе нам, горе... - с трудом опомнился камергер. - Кто же теперь защитит нас на Митаве? Бенигна, мы с тобой погибли... За пологом алькова мелькнула горбатая тень Бенигны Бирен, вспыхнул огонек свечи возле распятья. - Всевышний, - пылко шептала горбунья, - за что нам это наказанье? Не много ли ты даешь нам испытаний? Защити нас и отврати семейство Биренов от разлуки с герцогиней Анной... Сжалься! Анна Иоанновна вышла из спальни (щеки в узорах от кружевных подушек). Зевала сочно, словно мужик, в большой мясистый кулак. Левенвольде громко стукнулся коленом в пол, протянул герцогине письмо от своего брата. - Ваше величество! - оглушил он Анну. - Читайте.., из Москвы! - Эрнст, свечу сюда, - велела Анна, еще всего не осознав. Письмо раскрылось в пальцах герцогини - с треском. Возле корявого лица плясало пламя. Зрачки Анны - прыг-прыг по строчкам, губы втянуты. Вдруг руки вскинула, забормотала по-русски: - Вот оно.., вот оно.., подкатило! Сколько лет муку терпела. На восемь тышш жила, в нитку тянулась. И каждому угоди... А теперь-то - вот оно: Россия - моя, чай? Затрясла письмом, заколыхалась грудями: - Оценили вдовство мое.., всенародно! Господи, - заревела Анна, - маменьки-то нет. Вот порадовалась бы, на меня глядючи. Густав! Эрнст! Бенигна! За любовь-то вашу.., озолочу! Рука Бирена опустилась, лизал ее коптящий язык огня. Желтый воск стекал на вытертые в танцах ковры. Бирен громко рыдал. Левенвольде вздохнул - шумно, словно загнанная лошадь. - Ваше величество, - произнес он, - возьмите себя в руки... Успокойте свое высокое достоинство и перечтите письмо заново: вы пропустили, в счастии своем, самое главное. Русские вашу власть ограничивают. Отныне ваш престол - не трон, а только место для удобного сидения... Услышав это, Бирен снова поднял свечи к лицу Анны. - Если так, - сказал обрадованно, - то не лучше ли остаться на Митаве? Здесь сидеть удобнее... Анна Иоанновна вчиталась в письмо и сильно побледнела: - Мне страшно стало, что здесь пишут... Эрнст! Русские хотят, чтоб ты остался на Митаве. И никого из близких мне с собой не брать... Но ты пойми: не стану ж я ради тебя престола русского лишаться... Разбуженный шумом, тонко заплакал за стеною ребенок - ее сын, Карлуша Бирен, и этот плач напомнил каждому о многом... - Все уладится, - сказал Левенвольде. - Важно сохранить тайну. Депутаты из Москвы не должны знать, что гонец немецкий опередил посланцев русских. От этого зависит многое! Гулко захлопали двери замка Вирцау, Анна дунула на свечи: - Кто там идет? Спрячемся.., тихо! - Какая тьма, - раздался чей-то сонный голос. - Не попал ли я к Вульзевулу в чистилище? Конечно, в преисподне дьявола удобнее творить выгодные дела, нежели в чистом раю при херувимах. - Это безбожник Корф! - испугался Бирен. - Что ему надо? Левенвольде нащупал в потемках руку Анны - влажную: - Это я пригласил барона Корфа в Вирцау... - Зачем ты это сделал, Густав? - прошипела Анна. - Не обессудьте, ваше величество, но Корф.., умен. И никто лучше Корфа не сможет наладить отношения с Остерманом... - Альбрехт, - позвала Анна Корфа, - я еду на Москву! Поздравь меня: я стала русской императрицей. |
