|
Все как один они сходились на том, что каждый вечер, довольно поздно, приземистый детектив легкими шагами вступает в эти зеленые джунгли и скрывается там под шум крыльев слетающих вниз фламинго и тяжело поднимающихся на ноги гиппопотамов. "Как мне быть? - думал я. - Встать на краю этих диких зарослей и выкрикивать его имя?" *** Но Крамли окликнул меня сам: - Господи помилуй, неужто вы? Когда я появился у его ворот, он как раз выходил из своих райских кущ по тропинке, заросшей сорняками. - Я. Пока детектив продвигался по едва заметной тропинке, мне казалось, я слышу те же звуки, которые мне чудились, когда я проходил мимо: вот скачут газели Сетон-Томпсона, вот в панике разбегаются полосатые, как кроссворд, зебры, а вот ветер приносит запах золотистой мочи - это львы. - Сдается мне, - проворчал Крамли, - мы сыграли эту сцену еще вчера. Пришли извиниться? Раздобыли материалы похлеще и посмешней? - Если вы остановитесь и выслушаете... - начал я. - Ну и голос у вас, доложу я вам! Недаром одна моя знакомая, что живет в трех кварталах от места, где вы нашли труп, говорит, что ее кошки до сих пор не вернулись домой - так вы напугали их в ту ночь своими воплями. Ладно. Я стою. И что? При каждом его слове мои кулаки все глубже уходили в карманы спортивной куртки. Почему-то я никак не мог их вытащить. Уткнув подбородок в грудь, отведя глаза, я старался собраться с духом. Крамли посмотрел на часы. - В ту ночь у меня за спиной в трамвае кто-то стоял! - внезапно закричал я. - Это он засунул старика в львиную клетку. - Тише, тише! С чего вы так решили? Кулаки задвигались у меня в карманах, сжались еще сильнее. - Я чувствовал, как он протягивает ко мне руки. Чувствовал, как шевелятся его пальцы, словно умоляют. Он хотел, чтобы я обернулся и увидел его. Ведь убийцы все хотят, чтобы их обнаружили? - Да, по мнению халтурщиков, выдающих себя за психологов. Чего ж вы на него не поглядели? - С пьяными стараешься не встречаться глазами. Еще усядутся рядом, начнут дышать на тебя. - Верно. - Крамли позволил себе проявить некоторую заинтересованность. Он вытащил кисет, бумагу и стал сворачивать сигарету, намеренно не глядя на меня. - И что? - Слышали бы вы его голос! Тогда поверили бы. Господи, да он был точь-в-точь тень отца Гамлета, взывающая из могилы: "Помни обо мне!" Но этот-то просто молил: "Посмотри на меня! Узнай меня! Арестуй!" Крамли закурил и сквозь дым взглянул на меня. - Да от его голоса я за несколько секунд состарился на десять лет, - продолжал я. - В жизни не был так уверен, что моя интуиция меня не обманывает. - Интуиция есть у всех. - Крамли изучал свою сигарету, словно не мог решить, нравится она ему или нет. - И бабушки у всех сочиняют рекламные стишки к пшеничным и прочим хлопьям и долдонят их целыми днями, так что руки чешутся прибить старушек. Каждый дурак воображает, будто он может с успехом совмещать в себе поэта, сочинителя песенок и сыщика-любителя. Знаете, о чем вы напомнили мне, сынок? О том, как целое скопище идиотов атаковало Александра Попа, размахивая своими поэмами, романами, очерками и требуя у него совета. Поп в конце концов разъярился и написал "Опыт о критике". - Вы знаете Попа? Крамли сокрушенно вздохнул, бросил сигарету и наступил на нее. |
