|
Я взял камешек размером с мячик для гольфа, и когда бурундук выскочил снова, запустил в него, но, конечно же, промазал. А ведь в хижине бурундуки были моими лучшими друзьями! Недовольный всем на свете я стал спускаться с холма и добрался до машины, оставленной у дома Фарнхэма, даже ухитрившись не сломать себе ногу. Там по-прежнему никого не было видно. Когда я вернулся в хижину Лили, до ужина оставалось полчаса - ужин подавали в шесть. Ужинать полагалось в повседневной одежде, но поскольку я испачкался, то решил пойти к себе в комнату, ополоснуться и надеть чистую сорочку и просторные коричневые шерстяные брюки. Когда я причесывался, послышался легкий стук в дверь небольшого холла, отделявшего мою комнату от комнаты Лили, и я пошел открывать. Лили была все в той же зеленой рубашке и брюках. Увидев, что я переоделся, спросила: - У нас будут гости? Я рассказал ей, где побывал, объяснив, что валун находится ярдах в двухстах к северу от того места, где, как она однажды видела, я снял с дерева глупую тетерю. И пересказал ей содержание моих бесед с Алмой и Кэрол. - Не знаю, как считаешь ты, - заявил я, - но, мне кажется, Кэрол верить можно. Из числа подозреваемых я ее исключаю. Положи она руку на Библию, я бы может еще и засомневался, но она поклялась седлом, и я ей поверил. Лили помолчала и кивнула. - Ну что ж, значит она не лжет. Однажды я хотела опробовать это седло на Кошке - просто посмотреть, как оно сидит, - но Кэрол мне не позволила. Ты прав: если бы она застрелила Броделла, то созналась бы тебе. Только не воображай, что ты лучше меня разбираешься в женщинах! Лили, конечно же, хотела опробовать седло не на рыси и не на пуме. Кошкой она называла свою пегую кобылицу - три года назад, когда Лили на нее впервые села, та перепрыгнула через широченную канаву. Завтракали и обедали мы за столом у большого окна на кухне, иногда там же и ужинали, хотя обычно ужин сервировали на обнесенной сеткой веранде со стороны ручья. Трапезничать на веранде было сложнее - из Нью-Йорка Лили привезла одну Мими, а местную прислугу брать упорно отказывалась, поэтому подавали на стол и убирали со стола мы сами. В тот вечер в меню были филе миньон, печеный картофель, шпинат и щербет из малины, причем все продукты, кроме картофеля, брали из огромного холодильника в кладовой, филе миньон, обложенные льдом, доставлялись экспрессом из Чикаго. За ручьем у Лили разгуливали тысячи тонн живой говядины, и пищу можно было приготовить попроще и подешевле - однако, опробовав этот способ, признали его неудовлетворительным. За столом на веранде Лили всегда сидела лицом к ручью, протекавшему всего в дюжине шагов. Слева от нее восседал Уэйд Уорти, Диана Кэдэни - напротив, а справа - я. Взяв нож, Диана сказала: - Мне сегодня пришла в голову ужасная мысль. Разумеется, это был пробный шар. Его подхватил Уэйд, которого я так толком и не раскусил. На его пухлом лице с широким носом и квадратным подбородком возникала целая гамма разнообразных улыбок, и порой их трудно было истолковать. Улыбаясь дружески, он мог сказать что-нибудь язвительное, тогда как мог произнести приятное с саркастической улыбкой на устах. Улыбка, которой он сейчас одарил Диану, была просто вежливой. Он сопроводил ее словами: - Судить объективно о собственных мыслях никто не в состоянии. Поделитесь же с нами! - Если бы я не собиралась посоветоваться с вами, - ответила Диана, - я бы об этом даже не упомянула. |
