|
В течение двух лет Лили собирала материалы о своем отце, а когда их набралось примерно с полтонны, она с помощью своего друга, редактора “Партенон-пресс”, принялась подыскивать кого-нибудь, кто мог бы написать книгу. В мае Лили со своим приятелем заарканили Уэйда Уорти. Предложенный Лили щедрый аванс, половину которого она не собиралась учитывать при выплате гонорара (что очень не одобрял этот ее друг-редактор), сыграл свою роль, и вот теперь Уэйд Уорти сидел за пишущей машинкой и разрабатывал план книги. Название предполагалось дать такое: “Полосатый как тигр: жизнь и деятельность Джеймса Гилмора Роуэна”. Лили надеялась, что они продадут столько же экземпляров, сколько было клейменных бычков на ранчо ее отца, Джеймса Роуэна. Оказавшись у себя в комнате, я опорожнил пакет, вдел ремень в брюки, пасту отнес в ванную, а блокнот и увеличительное стекло засунул в карманы. Потом отдал Уэйду Уорти ленту для “ундервуда”. Лили все еще болтала с Дианой Кэдэни. Я сказал ей, что возьму машину и съезжу либо в Лейм-Хорс, либо на ранчо Фарнхэма. Она попросила не опаздывать на ужин. Я сел в машину, выехал по аллее на дорогу, свернул налево. Через триста метров свернул еще раз налево, проехал по мосту через Берри-крик, выехал в открытые ворота, которые обычно были закрыты. Миновав два загона, амбары и ночлежку, которую Пит Инголс именует спальней, я остановился на углу большого, покрытого гравием квадрата, посреди которого росло дерево. Говоря иначе, перед домом Харви Грива. Глава 2 Я выбрался из машины и направился к дому. Она открыла дверь, и я в нее вошел. Я никогда не встречал девятнадцатилетней девушки, при виде которой создавалось впечатление, будто ей известно то, чего не знаю я. Однако именно такое чувство вызывали у меня три девушки приблизительно этого возраста - и крошка Алма Грив была одной из них. Не спрашивайте, в чем тут дело: в глубоко посаженных карих глазах, которые очень редко смотрели прямо на вас, в губах, готовых вот-вот расплыться в улыбке, и которая так и не появлялась, или в чем-то еще. Я и сегодня не смогу вам ответить. Когда два года назад я упомянул об этом Лили, она сказала: “Ах, оставь, пожалуйста! Тут дело не в ней, а в тебе. Любая симпатичная девушка для мужчины, либо умница, у которой он мог бы кое-чему научиться, либо, дуреха - ту он сам может кое-чему научить. И в том и в другом случае он ошибается. Разумеется, ты вряд ли считаешь ее умницей - по твоему мнению, в природе умных женщин просто не существует.” В ответ я схватил малярную кисть и запустил ею в Лили. Я спросил Алму, есть ли кто дома. Она ответила, что ее мать легла вздремнуть, а малыш спит, и поинтересовалась, не мать ли просила меня купить им мухобоек? Я сказал, что просил Пит. - Может, присядем и потолкуем? - предложил я. Ей пришлось слегка запрокинуть головку, поскольку ее глаза оказались на девять дюймов ниже моих. - Я уже говорила вам, что мне больше нечего сказать. А там как хотите, - заявила Алма. Я последовал за ней в комнату, которую они называли передней. Харви и его жена Кэрол прежде были звездами родео, поэтому стены комнаты украшало множество фотографий: вот Харви хватает быка за рога и валит с ног, вот Харви с Кэрол скачут на полудиких лошадях и заарканивают телят. Там же демонстрировались различные медали, завоеванные ими, а под стеклянным колпаком на столике стоял большой серебряный кубок, который Харви получил в Калгари. |
