Следующие два дня он провел, приводя в порядок административные дела. Три его помощника целыми днями рыскали в поисках новых улик, но все их усилия оказались тщетными.

Единственные хорошие новости появились на второй день в письме от Первой госпожи. Она писала из Тайюани, что дело пошло на поправку и ее старая мать выздоравливает. Они собираются в ближайшее время вернуться в Бэйчжоу. Судья с грустью подумал, что если он не сможет решить дело госпожи Лу, то больше никогда не увидит свою семью.

Утром на третий день, когда судья сидел у себя в кабинете и завтракал, писец объявил о прибытии офицера из ставки главнокомандующего с письмом, которое должен лично вручить судье.

Вошел высокий военный в полном облачении, запорошенный снегом. Он поклонился и вручил судье большой запечатанный пакет, решительно заявив:

— Мне приказано привезти ответ!

Судья с интересом взглянул на него.

— Присаживайтесь! — сказал он коротко и вскрыл письмо.

В нем сообщалось, что тайные агенты военной стражи докладывают о волнениях среди населения Бэйчжоу. Поступили также сообщения о военных приготовлениях варварских орд на севере, и главнокомандующий полагает, что из тактических соображений необходимо поддерживать порядок в тылу Северной армии. Имелось в виду, что если судья Бэйчжоу подаст запрос о размещении в его округе военного гарнизона, это будет сделано немедленно. Письмо было подписано и заверено печатью начальника военной стражи от имени главнокомандующего Северной армии.

Судья Ди побледнел. Он быстро взял кисть и написал в ответ четыре строки:

«Судья Бэйчжоу выражает признательность за это предложение, но хочет доложить, что сегодня утром сам примет надлежащие меры для того, что обеспечить немедленное восстановление мира и порядка в своем округе».

Он скрепил письмо большой красной печатью судебной управы и вручил офицеру, который с поклоном принял его и вышел. Судья поднялся и позвал писца. Он велел ему приготовить свое полное церемониальное облачение и вызвать трех помощников.

Ма Жун, Цзяо Тай и Дао Гань удивились при виде судьи в официальном платье и бархатной шапочке, расшитой золотом.

Грустно глядя на лица троих мужчин, ставших его надежными друзьями, судья произнес:

— Нужно срочно что-то делать. Я только что получил сообщение из ставки главнокомандующего о волнениях среди населения. Предлагается разместить здесь войска. Под вопрос ставится моя способность управлять округом. Я хочу, чтобы вы присутствовали как свидетели на краткой церемонии в моем доме.

Проходя по крытым коридорам, соединяющим управу с его личными покоями, судья подумал, что в первый раз возвращается домой после отъезда семьи в Тайюань. Судья провел своих помощников к алтарю предков у задней стены главного зала. В промерзшей комнате не было ничего, кроме большого шкафа, возвышавшегося до потолка, и столика для подношений с левой стороны. Судья Ди зажег благовония в курильнице и опустился на колени около шкафа. Помощники встали на колени у входа.

Поднявшись, судья с благоговением отворил высокие двойные дверцы шкафа. Полки его были заполнены маленькими деревянными дощечками, каждая из которых стояла на миниатюрной подставочке из резного дерева. Эти дощечки символизировали души предков судьи Ди, и на каждой золотыми иероглифами были написаны их посмертные имена и звания, а также год, день и час их рождения и смерти.

Судья снова опустился на колени и трижды коснулся лбом пола. Потом, закрыв глаза, он сосредоточился.

В последний раз алтарь предков открывался двадцать лет назад в Тайюани, когда отец судьи Ди объявлял предкам о его свадьбе с Первой госпожой. Тогда он рядом с невестой стоял на коленях за спиной отца и видел перед собой худую фигуру белобородого старца с добрым морщинистым лицом.

Но теперь лицо его отца было холодным и бесстрастным.