Но теперь лицо его отца было холодным и бесстрастным. Судья увидел, что он стоит у входа в огромный зал, слева и справа от него неподвижно застыли степенные мужчины, устремив глаза на него, коленопреклоненного перед отцом. Далеко вдали, на фоне задней стены зала, он смутно различал длинный, украшенный золотом халат Великого Предка, неподвижно восседавшего на высоком троне. Он жил восемь столетий назад, во времена, пришедшие на смену эпохе мудрого Конфуция.

Смиренно склонясь перед этим торжественным собранием, судья чувствовал себя в мире и покое, как человек, вернувшийся наконец домой после долгого и трудного путешествия. Он сказал бодрым голосом:

— Недостойный потомок прославленного дома Ди по имени Жэньцзе, старший сын покойного советника Ди Чжэнюаня, почтительно сообщает, что, не справившись со своими обязанностями и не выполнив свой долг перед государством и народом, он сегодня подаст в отставку. В то же время он выдвинет против себя обвинения в двух тяжких преступлениях, а именно: в осквернении могилы без достаточных оснований и ложном обвинении в убийстве. Он был искренним в своих намерениях, но его скромные способности оказались недостаточными, чтобы справиться с доверенным ему делом. Сообщая обо всем этом, он почтительно просит прощения.

Когда он замолчал, все фигуры в зале медленно растаяли перед его взором. Последнее, что он увидел, это как его отец так хорошо знакомым ему жестом спокойно поправляет складки своего длинного красного халата. Судья поднялся и, вновь трижды поклонившись, закрыл дверцы алтаря. Потом он повернулся и подал помощникам знак следовать за ним.

Вернувшись в кабинет, судья сказал бодрым голосом:

— Теперь мне хочется побыть одному. Я подпишу официальное прошение об отставке. Вы придете сюда пополудни и развесите текст моего письма по всему городу, чтобы люди наконец успокоились.

Помощники молча поклонились, потом упали на колени и трижды приложились лбами к полу, желая показать, что их преданность останется неизменной, что бы ни случилось с судьей.

После их ухода судья написал письмо губернатору провинции, подробно рассказав обо всем и обвиняя себя в двух тяжких преступлениях. Он добавил, что не видит никаких оснований для снисходительности.

Подписав и запечатав письмо, он с глубоким вздохом откинулся на спинку кресла. Это было его последнее официальное послание. В полдень, как только обнародуют текст, он передаст печати судебной управы главному писцу, который будет управлять округом до приезда нового чиновника.

Попивая чай, судья Ди подумал, что может вполне отчетливо представить себе предстоящий суд. Смертный приговор будет вынесен наверняка, потому что единственным, что говорило в его пользу, была благодарность императора, которую он получил, будучи судьей Пуяна.

Он искренне надеялся, что Столичный суд примет это во внимание и воздержится от конфискации всего его имущества. О женах и детях, конечно, позаботится его младший брат в Тайюани. Но судья подумал, что горестно жить на милостыню, даже с родственниками.

Он был рад, что мать его Первой госпожи наконец-то поправилась. В предстоящие тяжелые дни она будет большой поддержкой для дочери.

Глава 22

Судья Ди поднялся и подошел к жаровне. Когда он стоял возле нее, согревая руки, за спиной у него открылась дверь. Недовольный вторжением, он обернулся и увидел госпожу Го. Он быстро улыбнулся ей и доброжелательно произнес:

— Я сейчас занят, госпожа Го! Если у вас что-то важное, можете сообщить главному писцу.

Но госпожа Го и не собиралась уходить, а стояла молча, потупив взор. Через некоторое время она очень тихо проговорила:

— Я слышала, что ваша честь собирается оставить нас, и хотела поблагодарить вас за благосклонное отношение… к моему мужу и ко мне.

Судья отвернулся и застыл, глядя в окно.