И в замке том, могуществом великий,

         Жил Ромуальд; имел он дочь;

         Пленялось все красой его Доники:

         Лицо — как день, глаза — как ночь.

         И рыцарей толпа пред ней теснилась:

         Все душу приносили в дар;

         Одним из них красавица пленилась:

         Счастливец этот был Эврар.

         И рад отец; и скоро уж наступит

         Желанный, сладкий час, когда

         Во храме их священник совокупит

         Святым союзом навсегда.

         Был вечер тих, и небеса алели;

         С невестой шел рука с рукой

         Жених: они на озеро глядели

         И услаждались тишиной.

         Ни трепета в листах дерев, ни знака

         Малейшей зыби на водах…

         Лишь лаяньем Деникина собака

         Пугала пташек на кустах.

         Любовь в груди невесты пламенела

         И в темных таяла очах;

         На жениха с тоской она глядела:

         Ей в душу вкрадывался страх.

         Все было вкруг какой-то полно тайной:

         Безмолвно гас лазурный свод;

         Какой-то сон лежал необычайный

         Над тихою равниной вод.

         Вдруг бездна их унылый и глубокий

         И тихий голос издала:

         Гармония в дали небес высокой

         Отозвалась и умерла…

         При звуке сем Доника побледнела

         И стала сумрачно-тиха;

         И вдруг… она трепещет, охладела

         И пала в руки жениха.

         Оцепенев, в безумстве исступленья,

         Отчаянный он поднял крик…

         В Донике нет ни чувства, ни движенья:

         Сомкнуты очи, мертвый лик.

         Он рвется… плачет… вдруг пошевелились

         Ее уста… потрясена

         Дыханьем легким грудь… глаза открылись.

         И встала медленно она.

         И мутными глядит кругом очами,

         И к другу на руку легла,

         И, слабая, неверными шагами

         Обратно в замок с ним пошла.