Но у епископа милостью неба

         Полны амбары огромные хлеба;

         Жито сберег прошлогоднее он:

         Был осторожен епископ Гаттон.

         Рвутся толпой и голодный и нищий

         В двери епископа, требуя пищи;

         Скуп и жесток был епископ Гаттон:

         Общей бедою не тронулся он.

         Слушать их вопли ему надоело;

         Вот он решился на страшное дело:

         Бедных из ближних и дальних сторон,

         Слышно, скликает епископ Гаттон.

         «Дожили мы до нежданного чуда:

         Вынул епископ добро из-под спуда;

         Бедных к себе на пирушку зовет», —

         Так говорил изумленный народ.

         К сроку собралися званые гости,

         Бледные, чахлые, кожа да кости;

         Старый, огромный сарай отворен:

         В нем угостит их епископ Гаттон.

         Вот уж столпились под кровлей сарая

         Все пришлецы из окружного края…

         Как же их принял епископ Гаттон?

         Был им сарай и с гостями сожжен.

         Глядя епископ на пепел пожарный

         Думает: «Будут мне все благодарны;

         Разом избавил я шуткой моей

         Край наш голодный от жадных мышей».

         В замок епископ к себе возвратился,

         Ужинать сел, пировал, веселился,

         Спал, как невинный, и снов не видал…

         Правда! но боле с тех пор он не спал.

         Утром он входит в покой, где висели

         Предков портреты, и видит, что съели

         Мыши его живописный портрет,

         Так, что холстины и признака нет.

         Он обомлел; он от страха чуть дышит…

         Вдруг он чудесную ведомость слышит:

         «Наша округа мышами полна,

         В житницах съеден весь хлеб до зерна».

         Вот и другое в ушах загремело:

         «Бог на тебя за вчерашнее дело!

         Крепкий твой замок, епископ Гаттон,

         Мыши со всех осаждают сторон».