И день угас, Варвик спешит на ложе…

         Но и в тиши ночной,

         И на одре уединенном то же;

         Там сон, а не покой.

         И мнит он зреть пришельца из могилы,

         Тень брата пред собой;

         В чертах болезнь, лик бледный, взор унылый

         И голос гробовой.

         Таков он был, когда встречал кончину;

         И тот же слышен глас,

         Каким молил он быть отцом Эдвину

         Варвика в смертный час:

         «Варвик, Варвик, свершил ли данно слово?

         Исполнен ли обет?

         Варвик, Варвик, возмездие готово;

         Готов ли твой ответ?»

         Воспрянул он — глас смолкнул — разъяренно

         Один во мгле ночной

         Ревел Авон, — но для души смятенной

         Был сладок бури вой.

         Но вдруг — и въявь средь шума и волненья

         Раздался смутный крик:

         «Спеши, Варвик, спастись от потопленья,

         Беги, беги, Варвик!»

         И к берегу он мчится — под стеною

         Уже Авон кипит;

         Глухая ночь; одето небо мглою;

         И месяц в тучах скрыт.

         И молит он с подъятыми руками:

         «Спаси, спаси, творец!»

         И вдруг — мелькнул челнок между волнами;

         И в челноке пловец.

         Варвик зовет, Варвик манит рукою —

         Не внемля шума волн,

         Пловец сидит спокойно над кормою

         И правит к брегу челн.

         И с трепетом Варвик в челнок садится —

         Стрелой помчался он…

         Молчит пловец… молчит Варвик… вот, мнится,

         Им слышен тяжкий стон.

         На спутника уставил кормщик очи:

         «Не слышался ли крик?» —

         «Нет; просвистал в твой парус ветер ночи, —

         Смутясь, сказал Варвик.