«Что? Ивик!…» Все поколебалось —

         И имя Ивика помчалось

         Из уст в уста… шумит народ,

         Как бурная пучина вод.

         «Наш добрый Ивик! наш сраженный

         Врагом незнаемым поэт!…

         Что, что в сем слове сокровенно?

         И что сих журавлей полет?»

         И всем сердцам в одно мгновенье,

         Как будто свыше откровенье,

         Блеснула мысль: «Убийца тут;

         То Эвменид ужасных суд;

         Отмщенье за певца готово;

         Себе преступник изменил.

         К суду и тот, кто молвил слово,

         И тот, кем он внимаем был!»

         И бледен, трепетен, смятенный,

         Незапной речью обличенный,

         Исторгнут из толпы злодей:

         Перед седалище судей

         Он привлечен с своим клевретом;

         Смущенный вид, склоненный взор

         И тщетный плач был их ответом;

         И смерть была им приговор.

ВАРВИК

         Никто не зрел, как ночью бросил в волны

         Эдвина злой Варвик;

         И слышали одни брега безмолвны

         Младенца жалкий крик.

         От подданных погибшего губитель

         Владыкой признан был —

         И в Ирлингфор уже как повелитель

         Торжественно вступил.

         Стоял среди цветущия равнины

         Старинный Ирлингфор,

         И пышные с высот его картины

         Повсюду видел взор.

         Авон, шумя под древними стенами,

         Их пеной орошал,

         И низкий брег с лесистыми холмами

         В струях его дрожал.

         Там пламенел брегов на тихом склоне

         Закат сквозь редкий лес;

         И трепетал во дремлющем Авоне

         С звездами свод небес.

         Вдали, вблизи рассыпанные села

         Дымились по утрам;

         От резвых стад равнина вся шумела,

         И вторил лес рогам.