Не будь Бакстер таким черствым, бесчувственным человеком, эта сцена глубоко бы тронула его. Но адвокат лишь нетерпеливо и раздраженно ожидал отъезда. Ему вовсе не улыбалось опоздать на поезд и провести ночь в Додж Сити в обществе двух хнычущих малолеток. Его собственные дети, возрастом, правда, постарше, чем Брэди и Эми, были послушны и хорошо воспитаны… Когда коляска наконец тронулась в путь, даже у Коуди глаза подозрительно блестели, а Кэсси и Ирен заливались слезами.

– Реб просто с ума сойдет, когда узнает, что ребят увезли, а он даже не смог с ними попрощаться, – сказала Ирен, вытирая мокрые щеки уголком фартука. – Я надеялась, что к этому времени он уже возвратится.

– О, он сейчас наверняка преспокойно развлекается со своими родственниками! – огрызнулся Коуди. – Или сидит в каком нибудь салуне и ведрами поглощает виски.

Ирен промолчала: она поняла, что Коуди просто необходимо на кого то накричать, излить свою ярость и бессильный гнев.

– Коуди, пойдем в дом, – ласково попросила Кэсси. – Мне не нужна твоя жалость! – отрубил он, разворачиваясь и направляясь к коралю.

– Коуди, подожди, – сказала Кэсси и двинулась было вслед.

– Не надо, Кэсси, – остановила девушку Ирен, мягким движением положив ей руку на плечо. – Пусть побудет один. Он сейчас страдает. Коуди попал в ситуацию, в которой ничего не может поделать, и ему нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

– Вот поэтому я ему сейчас и нужна, – возразила Кэсси.

– Он придет к тебе, Кэсси, придет сам, но пусть это будет его решение. Любое проявление жалости в такой момент только усугубит его отчаяние и раздражение.

Поняв, что Ирен права, Кэсси грустно смотрела, как Коуди выезжает со двора. Когда он скрылся из виду, она глубоко вздохнула и пошла в дом. Без детей там было пусто и одиноко. Стояла непривычная, гнетущая тишина. Услышав какие то звуки, похожие на плач, Кэсси обернулась. У окна, тоскливо глядя на дорогу, сидел Черныш и громко скулил…

Кэсси проснулась, как от резкого толчка, почувствовав, что она в комнате не одна. В окно светила луна, и на фоне голубоватого прямоугольника отчетливо виден был силуэт крепкой фигуры Коуди.

– Коуди? – робко окликнула Кэсси.

– Ты нужна мне, любимая.

Она протянула к нему руки; он мгновенно оказался рядом, сжал ее пальцы и начал гладить и целовать их.

– Я ждала тебя.

Коуди разделся и скользнул к ней в постель.

– Я не переживу, если потеряю и тебя, – произнес он хрипло. – Хотя я и недостоин тебя, любимая. Боже, этот проклятый Бакстер дал мне понять, что считает меня полным дерьмом! Каким то образом он узнал, что я женат на Холли, а ведь я не говорил ему об этом ни слова. Он заставил меня сомневаться в том, что я в этом мире хоть что то значу. Я всегда считал себя одиноким волком, парнем с толстой кожей и холодным сердцем, пока ты и дети не обнаружили во мне слабые точки, о которых я и не подозревал. Кэсси улыбнулась в темноте.

– Быть уязвимым для добрых чувств – не самое плохое качество на земле. И я люблю те самые «слабые точки, о которых ты и не подозревал»!.. – поддразнила его Кэсси. – Я люблю даже твою безграничную самоуверенность и неуместную гордость, которые делают тебя таким, как ты есть. Скорее всего я просто тебя люблю.

Коуди повернулся к ней, бережно обхватил ладонями лицо и заглянул в самую глубину ее изумительных зеленых глаз.

– Хочу любить тебя… Хочу обнять тебя и почувствовать, что ты со мной, что ты только моя…

– Я тоже, Коуди. Я тоже хочу быть с тобой…

Он продолжал смотреть на нее, думая о том, как ему повезло, что он встретил Кэсси, что она вошла в его жизнь, что эта встреча предопределила их судьбу… Первый поцелуй был нежным, как легкий ветерок в преддверии бури.