– Я провожу вас к матери настоятельнице. Пожалуйста, следуйте за мной.

Она повернулась и пошла внутрь; четки на ее груди подпрыгивали и стучали.

В коридорах царила такая тишина, что казалось, можно было услышать, как упадет иголка; никого из детей не было видно. Кэсси с содроганием подумала о том, каким печальным должно быть существование в такой мрачной обстановке маленьких детей – подвижных, привыкших к играм и беготне. Ее сердце переполнилось состраданием ко всем несчастным бездомным сиротам, вынужденным жить за этими тоскливыми стенами. Да, вероятно, их здесь хорошо кормят и нормально одевают, обучают необходимым предметам и правилам поведения… Но любят ли их здесь? Кэсси в этом сильно сомневалась. В конце очередного длинного коридора они вошли в небольшую прихожую; монахиня попросила их подождать и зашла в кабинет настоятельницы. Через несколько минут она вернулась и безучастно посмотрела на Коуди и Кэсси. Интересно, здесь кто нибудь когда нибудь улыбается?

– Святая мать настоятельница примет вас, – сухо сказала она.

Святая мать оказалась низенькой толстушкой, на длинном носу которой висели очки без оправы. Она изучающе взглянула на посетителей поверх стекол.

– Вы хотите видеть Эми и Брэди? Сестра Мишель сказала, что ваша фамилия Картер. Я предполагаю, что вы те самые Картеры, о которых упоминали дети.

– Да, нас зовут Кэсси и Коуди, сестра… то есть святая мать. Мы приехали издалека. Как тут малыши?

Настоятельница нахмурилась.

– Здоровы, – ответила она коротко. – Они всегда были такими тихими и неразговорчивыми?

– Тихими? Неразговорчивыми? – выдохнула Кэсси. – Это явно не про Эми и Брэди. Что вы с ними сделали?

– Уверяю вас, миссис Картер, мы с ними абсолютно ничего не делали! – с негодованием произнесла настоятельница. – Наша цель – вырастить из детей сирот хорошо воспитанных взрослых людей, с помощью Господа Бога, разумеется. Мы требуем послушания и уважения и воспитываем здоровую неприязнь к дьяволу и его слугам.

– Все это просто замечательно, святая мать, но можем ли мы повидать ребят?

Настоятельница задумчиво посмотрела на них.

– Думаю, это не принесет им вреда. Подождите здесь, пожалуйста, пока я подготовлю их к вашему визиту.

Когда толстушка выкатилась из кабинета, Коуди и Кэсси тревожно переглянулись.

– «Тихие, неразговорчивые…» – буркнула Кэсси. – Как ты думаешь, отчего дети так изменились? – спросила она испуганно. – Они же здесь совсем немного времени, явно недостаточно, чтобы это на них повлияло.

– Тут каждый день как год! – пробормотал Коуди. Внезапно на пороге кабинета показались Эми и Брэди. Они посмотрели на Коуди пустыми, ничего не выражающими глазами; в их лицах ничего не дрогнуло. Сзади стояла мать настоятельница. Она подтолкнула ребят вперед, а сама вышла, тихо притворив за собой дверь.

Коуди неловко встал, ожидая, что дети хоть что нибудь скажут, но они молчали.

– Я обещал вам, что приеду, и вот я здесь, – хрипло проговорил он.

– Привет, Коуди, – тусклым голосом ответила Эми. Брэди с воинственным видом выступил вперед:

– Ты позволил им забрать нас сюда! Мать настоятельница сказала, что мы будем здесь жить до восемнадцати лет. Зачем ты приехал, Коуди?

О Боже, это даже хуже, чем он предполагал! Дети никогда не звали его Коуди. Они называли его папой, и он к этому привык…

– Я не разрешал им увозить вас, Брэди. У меня не было другого выхода. Но сейчас я здесь и попытаюсь добиться того, чтобы нас никогда больше не смогли разлучить.

Тень надежды промелькнула на худеньком личике Эми. Таком худеньком, что Кэсси даже подумала, а хорошо ли они здесь питаются?

– Правда? – спросила девочка.