– Неважно.

– Неважно? – Элис уставилась на нее, затем, не обращая внимания на предостерегающий взгляд сестры, спросила: – Он хотя бы знает?

– Знает.

– И?

Джулия, изображая равнодушие, небрежно пожала плечами.

– Ему это неинтересно.

– Да что же это за идиот…

– Он не идиот! Хотя… может быть, и так. Он просто не хочет быть отцом.

– Ему следовало бы подумать об этом раньше, – ядовито заметила Элис.

– Давай не будем продолжать, Элис, ладно?

– Но…

Рот Элис открылся, затем закрылся вновь. Она прислонилась к стене, глубоко вздохнула и наконец сменила тему.

– А остальные знают?

– Никто. Только он. А теперь и ты.

Элис это не понравилось. На ее лице мелькнуло встревоженное выражение.

– А ты не… не думала о том, чтобы сделать…

– Нет, не думала! Я намерена родить ребенка! И собираюсь воспитать его. Или ее. Об аборте не может быть и речи!

Джулия свирепо уставилась на сестру.

– Правильно, – быстро согласилась та.

Она понимала, что одну ошибку нельзя исправить, совершив другую, еще худшую. Элис засунула руки в карманы узких джинсов, глубоко вздохнула, пытаясь прийти к какому нибудь решению, затем еще раз вздохнула. Наконец с улыбкой сказала:

– Что ж, я всегда хотела быть тетей. Чем я могу тебе помочь?

Джулия быстро заморгала, почувствовав влагу на ресницах, и порывисто обняла сестру.

– Ты уже помогла. – Она не понимала, насколько важна для нее поддержка сестры, пока не получила ее. – Спасибо тебе.

Элис крепко стиснула ее плечи.

– Пожалуйста. Ты же знаешь, я тебя не оставлю. Ты всегда была рядом со мной в трудную минуту.

Действительно Джулия всегда оказывалась рядом, когда нужно было защитить право младшей сестры на то, чтобы быть отличной от других. Право красить волосы в пурпурный, зеленый или оранжевый цвет, склеивать их в торчащие сосульки. Носить драные джинсы, клетчатые рубашки и грубые башмаки, а не платья с оборочками.

Она сражалась за право Элис встречаться с парнем, украшенным татуировкой. И еще с одним, одетым в кожу и разъезжающим на «харлее».

Элис еще раз сжала ее плечи, затем отступила и внимательно осмотрела.

– Есть какой то намек, – задумчиво проговорила она. – И дело не только в груди. У тебя появился животик. И ты светишься, – добавила Элис, посмотрев сестре в лицо. – Теперь, когда тебя перестало тошнить, ты просто сияешь. – Она улыбнулась. – И когда же?

– Через шесть месяцев. Элис посчитала на пальцах.

– Рождественский ребенок? Джулия кивнула.

– Да, так говорит доктор.

– Это будет совершенно новый предлог, чтобы не появиться дома на Рождество. Мама и папа могут приехать сюда.

– Думаешь, они сделают это? – скептически спросила Джулия.

Их родителей фермеров было не заманить в Лондон.

– Не сомневайся. Ты ведь знаешь, как маме хочется стать бабушкой.

– Но в подобных обстоятельствах…

– Конечно, они бы хотели, чтобы наши жизни сложились идеально, но будут рады и тому, что мы просто живы и здоровы, а ты еще подаришь им внука. Они приедут, – пообещала Элис.

И Джулия поверила ей. Она очень любила родителей. И то, что сказала сестра, было правдой. Возможно, они предпочли бы, чтобы дочь родила ребенка, будучи замужем. Но не приходилось сомневаться, что родители помогут ей и полюбят своего первого внука.

– Ты в состоянии что нибудь съесть? – спросила Элис, возвращаясь к реальностям жизни.