— Болезнь назвали «авророй», — сказал Фрэнки. — О, это что, куриный салат? Вкусный? Давай, меняться?

Глава 5

Камера № 12 представляла собой пустой бетонный короб, в котором была только койка, стальной унитаз и глазок камеры под потолком. Ни окрашенных стен, куда можно было бы приклеить картинки, ни стола. На пластиковом стуле расселась Коутс, в то время как Клинт обследовал лежавшую в койке Китти Макдэвид.

— Ну?

— Жива и здорова, — Клинт выпрямился, стянул хирургические перчатки и убрал их в сумку. Из кармана халата он достал блокнот и ручку и принялся что-то записывать.

— Понятия не имею, что это за дрянь. Липкая, как варенье, твердая, но достаточно прозрачная, чтобы через неё можно было дышать. Пахнет, как земля. И на ощупь похожа на воск. Кажется, это какой-то вид грибка, но по структуре отличается от всех, виданных мною ранее, — сама необходимость обсуждать эту ситуацию вызывала у Клинта ощущение, что он взбирается по холму из монет. — Нужен биолог, чтобы взять образец и сделать анализы.

— Мне сказали, удалять эту штуку нельзя.

Клинт щелкнул ручкой и убрал блокнот обратно в карман.

— Ну, я и не биолог. А, раз уж, видимого вреда эта хрень ей не несет…

Глядя на прилипшие к лицу Китти наросты, Клинт подумал о развевающихся на ветру простынях. Он знал, что её глаза закрыты и зрачки двигаются под веками, как во время фазы быстрого сна. Сама мысль о том, что, находясь под покровом этой паутины, она спала, тревожила Клинта, хоть он и не мог объяснить, почему.

С её пальцев на живот свисали клочки белесой паутины, развеваясь, будто на ветру и сплетаясь друг с другом. Глядя на это, Клинт предположил, что, вскоре, она вся окажется в коконе.

— Похоже на волшебный носовой платок.

— Волшебный носовой платок?

— Паутина, которую плетут травяные пауки. Её можно увидеть утром, когда ещё лежит роса.

— А. Точно. Иногда вижу такое на заднем дворе.

Какое-то время они молча смотрели на трепыхающиеся белесые завитки. Под покровом паутины Китти судорожно вращала глазами. Куда же она отправилась? Как-то Китти сказала ему, что ожидание дозы всегда нравилось ей больше, это как сладкое предвкушение. Снится ли ей, что она режет себя? Снится ли ей Лоуэлл Гринер, обещавший убить её, если она хоть словом обмолвится о его делишках? Или её мозг отключился, пораженный вирусом (если это вирус)? А вращение её глаз — последствия разрыва нейронных связей?

— Я обычно избегаю таких слов, — начала Коутс, — но это ебанина какая-то.

Клинт, же, был очень рад скорому прибытию Лилы. Что бы между ними ни происходило, ему очень хотелось увидеть её.

— Нужно позвонить сыну, — сказал он, скорее себе, нежели директору.

В камеру сунулся дежурный офицер Рэнд Куигли. Он бросил короткий взгляд на бессознательную женщину с накрытым вуалью лицом и, перед тем, как обратиться к директору, кашлянул.

— Шериф привезет задержанную минут через 20–30, - он помолчал какое-то время, затем сказал: — Бланш передала указание о сверхурочных сменах. Я в деле, директор.

— Молодец, — ответила та.

По пути в камеру, Клинт, вкратце, уведомил директора о задержанной за убийство, которую Лила хочет привезти сюда. Сама Коутс слишком погрузилась в мысли, связанные со словами Микаэлы, поэтому, практически, не обратила внимания на подобное нарушение регламента. Клинт, поначалу, был рад этому, но потом она вывалила на него всё, что знала об «авроре».