|
Обняв себя обеими руками, вздрагивая, как от холода, Валя плакала. А внизу, за окном, легкой танцующей походкой, в замшевом пиджаке и дареной серой «водолазке», – плакатно красивый – шагал по двору ее окаянный сын. * * * ...По пути Илья решил зайти в гастроном, взять чего-нибудь легкого, сухого. Так получа-лось в последние годы, что это было необходимой прелюдией ко всему остальному. Мысленно он называл это: «раскрепоститься», на том и поладил с собой однажды. Мысленных кратких оп-ределений мотивов многих своих поступков у него накопилось много. Так было проще. Он стоял под навесом овощного киоска и прикидывал – до какого гастронома ближе: того, что возле Старого рынка, или до большого, нового, на углу Кировской и... «Квартиру получила... – вдруг подумал он. – Научный работник. Дом сплошь для ведущих специалистов. Ну, посмотрим, что это за дом... Да это ж по пути, возле универсама, – небрежно сказал он себе. – На тринадцатый троллейбус, без пересадки...» * * * ...Дом оказался типовой шестнадцатиэтажной башней, балконы выкрашены в дикий розо-вый цвет. Его еще не заселили полностью, и он выглядел нежилым, голым. Накрапывало. Илья стоял на тротуаре и пытался определить, какие окна могут быть окнами Наташиной квартиры. «Не спросил у Егора, какой этаж?.. – подумал он неожиданно и оборвал себя сразу: – А зачем тебе? Новости спорта – Наталья понадобилась через семьдесят лет...» Ему вдруг захотелось, что-бы занавески на окнах Наташиной квартиры были тоже какими-нибудь дико-розовыми, пошлы-ми, и чтоб все это замечали. И тут же усмехнулся и, обозвав себя крепким словом, повернул в сторону большого нового универсама, рядом с домом. Он вошел в магазин, ища глазами Наташу, и даже не удивился, когда увидел ее в очереди. Теперь ему уже было ясно, что зашел он сюда специально, в надежде ее увидеть. Он стоял, при-слонившись к какой-то витрине, и разглядывал Наташу, насколько это позволяли снующие перед глазами фигуры. «Ну и что? – думал он, – ничего особенного. Решительно ничего. Баба как баба. Подойти, что ли? Почему бы – нет? Ах, вы научная дама? Ах, ах!» Минут через пять он все-таки заставил себя подойти к ней и, заглядывая через ее плечо, спросил насмешливо, подражая простецким бабам: – Женщина, что дают, а? Женщина обернулась. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, наконец, как ему показалось, непринужденно Илья сказал: – Здравствуй... – Здравствуй, Илюша, – просто и спокойно ответила она. Илья смотрел на нее, не отрыва-ясь, смотрел помимо воли, и хотел не смотреть, а все смотрелось. Да, сейчас вблизи было видно, что Наташа изменилась неузнаваемо, что-то случилось: простое в юности девичье лицо совер-шенно преобразилось. Значительность открытого лба, высоких бровей, пристальных карих глаз и удивительное сочетание властности и страдания в выражении губ и подбородка не давали взгляду оторваться от ее лица. Это была икона, какие можно еще встретить в северных русских селах. – Как жизнь? – спросил он с судорожной улыбкой, ничего больше не пришло в голову. – Понемногу, – сказала она. – А ты все в мальчиках ходишь? – Ага, мне нравится, – прищурившись, ответил он. Не от досады ответил, так, в силу характера. Рядом вертелся какой-то пацан в красной курточке. – Граждане, даем только ветеранам! – крикнула в толпу продавщица, – остальные не стано-витесь! – Мы остальные, – усмехнулся Илья, – выйдем, что ли? Они стали пробираться к выходу, и все время мальчик в красной курточке путался под но-гами. На улице моросило, тротуар мерцал щедрыми лужами. И вверху, в грязных отрепьях туч неторопливо плыли опрокинутые лужи бледно-голубого неба. |
