– Звучит дико, но… по‑видимому, так и есть! – сказал астроном. – Услышали, решили не допустить катастрофы и вмешались, как вмешиваются взрослые в опасную игру детей. Ничего себе! Хорошенькое мнение о людях Земли! А в данном случае – об учёных Земли, – добавил он едко по адресу биолога. – Они изменили своё первоначальное намерение во имя нашей безопасности. Но каково было это намерение? Зачем они послали нам свой двигатель? Как «визитную карточку» их технической цивилизации? И как им удалось все же заменить мотор за несколько минут? Вот важнейшие вопросы. И ещё: где они произвели эту замену?

  – Товарищи! – вмешался Хромченко. – Давайте все же отложим дискуссию. Ведь зуб на зуб не попадает! Едем, пока «они» не выкинули ещё какой‑нибудь номер!

  Все согласились с ним.

  Когда садились в машины, полковник дотронулся до руки Саши Кустова. Его лицо было немного смущённым, но глаза улыбались.

  – Пожалейте старика! – шепнул он. – В двух словах: в чем тут дело, по‑вашему?

  – Может быть, я ошибаюсь, товарищ полковник, – так же тихо ответил Саша, – но мне кажется, что дело здесь в разном восприятии времени. Помните рассказ Уэллса «Новейший ускоритель»? – Хромченко кивнул. – Так вот, вроде этого.

  Но как ни тихо обменялись они этими фразами, кое‑кто их все же услышал. И не успели четыре машины тронуться с места, как ответ молодого офицера уже знали все восемнадцать человек.

  Разное восприятие времени!

  Да, как будто подобное предположение действительно могло объяснить если не все, то многое из того, что происходило в Н…ске вчера и сегодня и ставило в тупик своей кажущейся необъяснимостью. Например, «молниеносная» замена одного двигателя другим за время вторичного исчезновения «волги» получала хоть какое‑то объяснение.

  – Молодец парень! – сказал физик. – Пришло же такое в голову!

  – О чем это вы? – спросил Хромченко.

  – О том, что вам сказал Кустов. Если вы хотели сохранить это в тайне, следовало отойти подальше, а не разговаривать у самых машин.

  – Услышали все‑таки! – сказал полковник и рассмеялся.

  – Должно было прийти в голову нам самим, – недовольным тоном отозвался старый астроном. – Напрашивается само собой. Ведь таким свойством – не «восприятия времени», разумеется, а ускоренной в сравнении с нашей жизнедеятельностью – можно объяснить почти все…

  – Однако пришло не нам, а именно младшему лейтенанту Кустову, – вставил физик.

  Старый учёный пренебрежительно махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

  – То, что мы не подумали об этом, – сказал он, – объясняется просто. После того, что случилось с нами при въезде в Н…ск, мыслительные способности у нас пятерых – простите, товарищ полковник, – находятся, вероятно, в не слишком нормальном состоянии.

  – Извиняться тут не в чем, – сказал Хромченко. – Это вполне естественно.

  Физик пожал плечами.

  – Давно известно, – сказал он, – что при желании можно объяснить что угодно и как угодно. Я, например, не замечаю, что мои мыслительные способности сейчас хуже, чем всегда. Мы же ничего не почувствовали и ничего не видели, что могло бы подействовать на нас столь сильно. Нет, дело не в этом! Меня интересует – почему вы сказали, что объяснить можно почти все. Почему «почти»?

  – Потому что среди происшествий этих двух дней есть требующие объяснений с иных позиций.