– Первое. Никому ни слова. Вообще. Вы с Викой остаетесь в лаборатории. Второе. Термометрия, дневник наблюдения за состоянием ежечасно. Мне плевать, когда вы спать будете. И где, кстати, тоже. Еду вам будут приносить под дверь. Официальная причина... Скажем, опасная культура гемолитического стрептококка. Вместе с дифтерией. Поэтому и стационар закрыт, до конца карантина – я отправлю всех пациентов к Боброву. Всё, пошел вон, видеть тебя не могу!

***

В кабинете я начал казнить сам себя. Было очевидно, что во всем случившемся – моя вина. Устроил лабораторию, которая работает с опасными возбудителями почти в центре Москвы. Ну вот, получи и распишись... Не дай бог, будет вспышка чумы – до конца эпидемии могу и не дожить. Удавят где то в уголке.

Первым делом я закрыл все входы, кроме своего, с наказом сидеть и не высовываться. За дополнительную оплату, естественно, чтобы не обидно. Тех, кого в здании не было, предупредил, чтобы не приходили до особого распоряжения. Но с сохранением жалования. Вернее, я поручил это Чирикову и Должикову, которых на месте не было. Повезло. Будет кому на воле претворять приказы начальства в жизнь. Я остался в своем кабинете, как капитан тонущего корабля. Сижу, блин, на пороховой бочке. Пойди всё по пессимистичному сценарию, мне только застрелиться останется. Как же всё не вовремя! Напиться бы, да некогда. Или в морду кому зарядить. Стресс снять.

Сделав дыхательную гимнастику, потом вышел из за стола, встал в стойку всадника. Блок, удар... Ушу всегда меня успокаивало, а в ходе медитации я находил выход из самых сложных ситуаций. Надо ли закрывать всю клинику из за утечки в лаборатории? Сразу отправлять пациентов к Боброву или выждать три дня?

Я так погрузился в размышления, что не заметил появления в кабинете высокого мужчины во фраке. Усы вразлет, густая борода лопатой. И глаза такие, будто стеклянные, навыкате... Весь такой напомаженный, прилизанный – чисто адъютанты Сергея Александровича. Правда, конкретно этого товарища я на Тверской не встречал. Он сюда с какого то приема приехал? Что за форма одежды?

– Господин Баталофф? – с густым заграничным акцентом спросил напомаженный. Причем тоном, каким у прислуги интересуются, почему обед задерживается.

– Вас не учили стучаться в дверь перед тем, как зайти в кабинет? – вспылил я. – Выйдите!

– Что вы себе позволяете?! Я граф де Монтебелло! И у меня к вам разговор относительно вашего недопустимого поведения

– Я сейчас занят. Подождите в приемной, я вас приглашу!

Граф был устроителем бала, на который я так понял, Николай не поехал. Все ясно. Пришел выяснять отношения.

– Это оскорбительно! – Монтебелло подошел ближе, начал стаскивать с руки перчатку. Сейчас он мне ее залепит. – Как вы смеете?!

Секретаря по вечернему времени уже не было, дежурные бригады все я перевел из центра на подстанции – от греха подальше. Отлично, сейчас спущу пар. Я схватил графа за руку, заломил ее в локте. После чего, под ругань француза, развернул его лицом к выходу, открыл его лбом дверь.

– Уи, уи, – Монтебелло сопротивлялся, пришлось нажать на руку. – Понимаю, больно. Понимаю, дипломатический ле скандаль!

Поволок графа по лестнице, в конце дал приличного пинка, выкидывая на улицу.

– Надеюсь, не побежите жаловаться и плакаться Его величеству? Жду ваших секундантов!

Ну вот, дождался на кого эмоции слить. Спрашивается: зачем? Ну порычал бы мужик, мало ли тут таких ходит. Посол, к тому же. А с дипломатами можно дуэли устраивать? С сыновьями, хоть и приемными, не грех, хотя победителя потом из страны выперли. А кого позвать секундантом? Ха, вот будет выверт судьбы! Сейчас узнаем.

– Барышня, приемную генерал губернатора.

А что, я могу, телефон не секретный. И меня там знают.

Соединили почти мгновенно.