– Это хорошо. Ждем Жигана, он тоже помочь должен. Людей хватает?

Вот я тут контрразведчик весь из себя. Можно подумать, понимаю что нибудь. Конечно, я же смотрел кино про Штирлица и про Соломина адъютанта. Пал Андреич, вы шпион? Но что поделать, приходится с умным видом сидеть, кивать. Главное, я специалистов на это подрядил, мое дело – доклады принимать, и обеспечивать материально.

– Хватает. Там у нас... Местные кадры задействовали.

– Вот и хорошо. Еще что?

– По доктору Ельциной, вы велели узнать...

– Да? Как она? Пьет, играет в карты, увлекается кокаином? Какие грехи за ней?

– Ничего такого. Действительно, отец ее умер, она фактически одна содержит семью. Пагубных привычек за ней не замечено. Отзывы пациентов положительные, отмечают вежливость, почти все называют ее грамотным врачом. У меня...

– Нет, спасибо, – замахал я руками. – Хоть от этого увольте! Мы ее возьмем на работу, надо присмотреть за ней: не будет ли проявлять любопытство без меры, короче, Евгений Александрович, вы сами знаете.

– Непременно займусь. Разрешите идти?

***

Очень кстати пришел Романовский. Домой уже собирался, но решил на дорожку выпить чаю. Чтобы энергии хватило добраться. Надо уже Дмитрию Леонидовичу принудительно отдых организовать. А то скоро завалится прямо на рабочем месте. Процесс идет, и без него справимся. Слишком уж он во всё вникнуть пытается, через себя пропускает.

Только мы сели, налили по первой, я еще баранку взял – свежую, вкусную. Подумал, что стоит поесть основательно, а то весь день всухомятку питаюсь. И тут дверь открылась, и в кабинете появился господин Невструев. Который слуга мой. Собственный персоной. Красивыыыый, аж завидно стало.

– Кузьма, какими ветрами? Ты же поехал в Знаменку, говорил, недели на две, не меньше. Что так быстро вернулся? И главное: кто это тебя разукрасил?

Синяк у него просто на половину лица расползся. Судя по трехцветию – сине фиолетовому оттенку в центре с зеленоватой каймой, переходящей в желто коричневую периферию, приложили его примерно неделю назад. Или даже чуть больше. Как раз когда он должен был в Знаменке появиться.

– Да это... Пустое, – махнул он рукой. – Здравствуйте, Евгений Александрович! Дмитрий Леонидович, мое почтение!

Кузьма нам поклонился, тяжело вздохнул. Нет, не пустое там!

– Говори уже, что случилось! Может за льдом послать?

– Да, заживет! Не стоит беспокоиться. Приехал я, значица, денежку передать, всё чин чином, как положено. Ну позвали гостей, посидеть, поговорить. Что ж я, чужой какой? И вот кум мне доложил, что управляющий, значит, лесопилку совсем к рукам прибрал, налево бревна и доски пускает. Мол, барин далеко, а моя власть тут поболе других. Еще и кричит, что урядник за него вступится. Если б я выпимши был, может и стерпел бы такое. Но тут меня обида взяла – вас и государь анпиратор привечает, и король немецкий, да и князья всякие руку жмут. А этот... никакого уважения, значит. Еще и ворует без меры, ирод! Вот и пошел я показать им... А там... набрал он себе помощников – один другого больше. Рожи поперек себя шире. Ну и... победили они. Но я им тоже! – потряс он кулаком.

Ясно. Попытка мятежа управляющим была подавлена. Надо ехать в Знаменку, ставить его на разбор – нельзя спускать такое. Эх! Как же не вовремя всё это... Продать имение, да и забыть про него. Натуральный чемодан без ручки. Уверен, там и воровать нечего, гроши какие то. Урядник – это вроде участкового? Анискин местный. Ну, не самый крупный чин. На Кузьму, может, и подействует, а я запросто могу и к исправнику пойти, да и к губернатору, если понадобится... Взять Жигана, да навести там порядок... Когда? Это недели на две из жизни выпасть надо, самое малое.