Ага, знаем этих людей. Даже поименно. Сильно помогли мне на старте.

– И что от меня надо?

– Просят речь для церемонии. Сначала ректор Некрасов, после этого профессор Склифосовский, за ним – вы. Приглашены члены Императорской фамилии. Возможно, будет Великий князь Павел Александрович. Это уже пятнадцатого августа, в четверг.

– Ну хоть не завтра, и на том спасибо, – проворчал я.

– Фармацевт Келер просил связаться, когда будет возможно, – не замечая сарказма, продолжил Должиков. – И кабинет в «Праге» заказан на семь вечера, На этом всё.

– Слушайте, а что это у нас за собачья свадьба во дворе?

– Господин Антонов решил расширить виварий.

Я привстал, надел халат. Выглянул в окно. Ну да, целый питомник, как раз идет кормежка – вот псы и суетятся. А ну как мисок не хватит... Ладно, идем обратно в ванную.

– Кстати, об Антонове. Будьте добры, найдите его и доставьте побыстрее. Желательно живого, хоть это и не обязательное условие.

У Должикова не забалуешь. Над ним начальников всего два человека – я и Моровский. А остальные – так, субъекты, мешающие работать. Так что Слава дрожал под дверью в ванную минут через пять. Я только почувствовал, как с меня начала сходить слоями тамбовская грязь.

– Здравствуйте, Евгений Александрович, – проблеял завлаб. – С приездом.

– Антонов, а я ведь помню, тебя выпустили на волю условно. Ты еще не сдал зачет по той самой интересной методичке. Как она называется, напомни?

– «Партикулярные правила лабораторных работ с микробными началами», Евгений Александрович.

– И как успехи? Виктория Августовна, когда мы в Петербурге виделись, без запинки с любого места цитировала. А ты?

– Да вот всё времени нет заняться... Но я выучу!

– Собак зачем завел?

– Так для опытов. Кролики, это совсем не то, они не обеспечивают...

– В ссылку поедешь, Антонов. В Знаменку, что на Тамбовщине. Вместе с собаками, кроликами, Синцзюань и лаборанткой Аней. Хорошо бы и с девицей Талль в придачу, но этого не обещаю.

– А Аню обязательно брать с собой?

– С остальным согласен? Вот и славно. Открываем там исследовательский центр. Новое лекарство, признание на мировом уровне и слава в веках. Подробности позже. Понял?

– Понял, Евгений Александрович! Я оправдаю!

– Ага, куда же ты денешься. Пока слушай, что надо сделать. Опыт простой, но ответственный. Как раз и собачки твои пригодятся. Записывай.

Глава 22

ХАРЬКОВЪ. Балтiйскiй флотъ переходитъ на донецкiй каменный уголь.

НЬЮ IОРКЪ. Число смертныхъ случаевъ отъ солнечнаго удара въ Нью Iоркѣ и предмѣстьяхъ возросло до 188. Не хватаетъ фургоновъ для перевозки заболѣвшихъ. Въ странѣ большая смертность.

НИЖНIЙ НОВГОРОДЪ. 4 го августа сгорелъ нефтеочистительный заводъ Теръ Акопова. Заводъ не застрахованъ. Убытки огромны.

Антонов сейчас прямо весь внимание. А как же, все предыдущие попытки дали стопроцентный результат. Что стрептоцид, сваянный буквально в кастрюльке на кухне, что пенициллин, хоть и через огромное количество неудачных проб, но приведший к нужному результату. Слава давно понял, что науку только так и делают – железной задницей и упорством пополам с занудностью. А рассказы про Дмитрия Ивановича Менделеева, которому сон приснился, это для детских книжек. Потому что тот с материалом долгие годы работал, прежде чем оно в голове правильно сложилось.

– Пиши, Слава, – повторил я, и увидел, как кончик карандаша, чуть подрагивая, замер над чистой страницей.