Изменить размер шрифта - +

     Этот  документ давно  уже  был  источником мучений  для  нотариуса.  Он
оскорблял его  и как юриста и как приверженца  издавна сложившихся  разумных
традиций, для которого любое необъяснимое отклонение от общепринятых обычаев
граничило с непристойностью.
     До сих пор  его  негодование  питалось тем, что  он  ничего  не  знал о
мистере Хайде, теперь же оно обрело новую пищу в том, что он узнал о мистере
Хайде.  Пока имя  Хайда  оставалось  для него  только именем, положение было
достаточно  скверным.  Однако оно  стало  еще  хуже,  когда  это  имя начало
облекаться омерзительными качествами  и  из зыбкого  смутного тумана,  столь
долго застилавшего его взор, внезапно возник сатанинский образ.
     -  Мне казалось, что это простое безумие, пробормотал  нотариус, убирая
ненавистный документ  в  сейф.  Но я начинаю опасаться,  что за этим кроется
какая-то позорная тайна.
     Мистер  Аттерсон  задул свечу, надел пальто  и пошел  по  направлению к
Кавендиш-сквер,  к этому средоточию медицинских  светил, где  жил и принимал
бесчисленных пациентов его друг энаменитый доктор Лэньон.
     "Если  кто-нибудь и может пролить на это свет, то только Лэньон", решил
он.
     Важный дворецкий почтительно поздоровался с мистером  Аттерсоном  и без
промедления провел его  в столовую, где доктор  Лэньон в одиночестве допивал
послеобеденное вино.
     Это  был  добродушный  краснолицый  щеголеватый здоровяк с  гривой рано
поседевших  волос, шумный и  самоуверенный. При  виде мистера  Аттерсона  он
вскочил с места  и поспешил к  нему навстречу, сердечно  протягивая ему  обе
руки.  В этом жесте, как  и  во всей  манере  доктора,  была некоторая  доля
театральности,  однако  приветливость его  была неподдельна  и  порождало ее
искреннее  чувство:  доктор Лэньон и мистер  Аттерсон были старыми друзьями,
однокашниками по школе и университету, они питали глубокое взаимное уважение
и к тому же (что далеко не  всегда  сопутствует  подобному уважению у людей,
также уважающих и самих себя) очень любили общество друг друга.
     Несколько  минут они беседовали  о том  о сем, а затем нотариус перевел
разговор на предмет, столь его тревоживший.
     -  Пожалуй,  Лэньон, сказал  он, мы  с вами самые  старые друзья  Генри
Джекила?
     - Жаль, что  не самые молодые! рассмеялся доктор Лэньон.  Но, наверное,
так оно и есть. Почему вы об этом упомянули? Я с ним теперь редко вижусь.
     - Неужели? А я думал, что вас сближают общие интересы.
     - Так оно и  было, ответил доктор. Но вот уже  десять с лишним лет, как
Генри Джекил  занялся нелепыми фантазиями. Он сбился с пути я говорю о путях
разума,  и,  хотя  я,  разумеется,  продолжаю  интересоваться  им,  вот  уже
несколько лет  я  вижусь с  ним чертовски  редко. Подобный  ненаучный  вздор
заставил  бы  даже Дамона  отвернуться от  Финтия, заключил доктор, внезапно
побагровев.
Быстрый переход