Нагнись и дай мне посмотреть! — крикнул Хеллер. — Ты закрыл весь экран!

Марк снова пригнулся, освободив обозримое пространство. Хеллер покосился туда, когда прозвучало эхо последних выстрелов. Поскольку в телефонной будке был только стандартный передатчик, оттуда не было широкого угла обозрения, и все, что он увидел: толпа рядом со входом в вестибюль, сбившиеся в кучу и вопящие люди. Где-то в середине толпы находился мэр со своими телохранителями.

Но теперь, когда прозвучал последний выстрел, все с криками стали поднимать головы вверх. Обзор не позволял Хеллеру увидеть антресоли наверху, но он увидел падающее с балкона тело, с шумом рухнувшее на пол вестибюля позади. Затем, когда толпа еще плотнее сомкнулась, а шум и крики усилились, зазвучал в полную силу голос Хеллера, разнесшийся из громкоговорителя.

Не толпитесь, я уже послал за командой прикрытия. Спокойно расходитесь, быстро!

Так и сделаем, — сказал Марк.

Так он и сделал.

За какие-то полчаса он добежал до офиса Хеллера на верхнем этаже редакции «Таймс Ньюз» в центре Лос-Анджелеса. Крепкий маленький человек за пультом уже нажимал на кнопки, когда Марк вошел. Все было приведено в действие: двухканальная связь, интерком, телевизионные приемники и монитор на пульте, по которому непрестанно бежала строка сообщений.

Марк никогда раньше не видел, чтобы этот экран был потухшим. Впрочем, у него для этого не выпадало случая. Будучи начинающим журналистом, из категории «молодняка», как раньше таких называли, он всего два раза заходил в этот офис за год работы здесь. Именно поэтому он чрезвычайно редко разговаривал с самим Хеллером по двухканальной связи; как правило, он докладывал кому- либо из старших коллег по интернету и сомневался, помнит ли Хеллер его имя.

Но сейчас все изменилось.

Садитесь, Диксон, — сказал городской редактор. Он нажал на кнопку записывающего устройства, кивнул и коротко отрезал:

С самого начала.

Я приехал в отель рано, — сказал Марк. — Банкет был назначен на полдень, но было уже 12.30, а мэр все еще не появлялся; во всяком случае, двери были отворены. В Золотой Комнате на третьем этаже собрались гости; в фойе подавались коктейли. Там оказалось большинство членов городского муниципалитета (налитки были бесплатными, как я полагаю); я беседовал со Стенли, одним из пресс-секретарей, и он сказал, что Его честь задерживается… Хеллер прервал его резким жестом.

Короче. Вы подошли к телефону в вестибюле и позвонили мне. Почему?

Я к этому как раз и подхожу. Стенли сказал, что, возможно, мэр не появится. Этим утром была очередная угроза его жизни.

Это он вам такое сказал? — Хеллер нахмурился. — Откуда он это взял?

Полагаю, он был несколько расторможенным — он несколько раз подходил к стойке бара. Никто больше с ним не разговаривал, и когда я начал с ним беседовать, у него вырвалась эта информация.

Я посчитал, что она достаточно важна, чтобы позвонить вам.

Детали?

Угроза возникла в девять, когда открылся муниципалитет. К одному из секретарей обратились; спрашивали мэра, но его еще не было на месте.

Спрашивали? — Хеллер вытянулся вперед.

Кто были эти люди?

Только один. На нем была горнолыжная маска.

Он как-то себя назвал?

Марк покачал головой.

За ним, конечно, проследили и записали его голос на пленку. Возможно, это был тот же человек, что звонил раньше, но точно сказать об этом нельзя. В любом случае, сообщение было таким же. «Уходи со своего поста или умри».

Но, так или иначе, мэр появился на банкете, — Хеллер нахмурился. — Какой смысл?

Я понял для себя, что угроза не имеет какого- то конкретного места и времени.