Я спросила: «А Дарданеллы?» Тут тоже сказали: «Стоит русскому Царю пожелать, проход будет свободен».

Соколов лихорадочно пожирал строчки. Впервые он столь близко соприкоснулся с большой политикой, с возможностью влиять на судьбы народов. Его особое внимание привлек следующий абзац:

«Здесь, повторяю, нет не только ненависти, но настоящего враждебного чувства к России, и трое, со мной говорившие, бывали в России, её знают и любят. Тоже к Франции и к Японии нет ожесточенности, но, правда, ненависть огромная к Англии…

Конечно, если бы Вы, Государь, зная Вашу любовь к миру, желали бы через поверенное, близкое лицо убедиться в справедливости изложенного, эти трое, говорившие со мною, могли бы лично всё высказать в одном из нейтральных государств…

Вашего Императорского Величества глубоко преданная подданная Мария Васильчикова».

Соколов поднял глаза на собеседника:

— Государь, это какая Васильчикова — урождённая Олсуфьева, дочь директора Эрмитажа, фрейлина Александры Фёдоровны?

— Она самая. В какое неловкое положение эта дама поставила и меня, и всю Россию! — На лице Государя было написано страдание. — Я, Аполлинарий Николаевич, даже не знаю, каким образом сюда письмо доставлено. Эту жалкую эпистолу я мог бы бросить в камин и навсегда забыть о ней. Но… судя по некоторым признакам, письмо уже известно союзникам. И боюсь, оно им очень не понравилось.

Соколов выждал, не добавит ли ещё чего Государь, и лишь после долгой паузы почтительно, но твёрдо произнёс:

— Мы, Государь, понимаем, что германцы могли намерено допустить утечку информации. С их стороны это подлость.

Государь в знак согласия наклонил голову:

— Когда грохочут пушки, о нравственности часто забывают.

Соколов продолжал:

— Позвольте, Ваше Величество, сказать правду, которую повторяют не только в великосветских салонах, но и во всех нищенских углах. Союзники видят в русском солдате всего лишь пушечное мясо. Эти, с позволения сказать, союзники жаждут ослабить Россию. Именно они спровоцировали Турцию на войну с нами. Франция выклянчила нашу помощь — поход вглубь Германии, дабы им во Фландрии было легче. И это стоило жизни десяткам тысяч русских солдат.

Государь слабо возразил:

— Это всё не так просто…

Соколов, малость забываясь, с неуместным в данной обстановке жаром продолжал:

— Простите Государь, но истина лежит на поверхности. Наши войска оттягивают на себя германцев, а французы в это время приращивают свои колониальные владения в Сирии и Киликии. — Голос Соколова звучал твёрдо. — Англия с конца прошлого года главные силы бросила на захват территорий в восточной части Средиземноморья, в Египте, Ираке, Аравии, Месопотамии. И автором многих пагубных идей называют нынешнего главнокомандующего великого князя Николая Николаевича.

Государь укоризненно покачал головой:

— Вы, Аполлинарий Николаевич, судите не совсем правильно. Союзники оттянули значительные силы противника. К тому же не далее как 12 марта Англия заверила меня, что уступит России столь необходимые ей Константинополь и проливы в Дарданеллах.

Соколов несколько смягчил тон, но твёрдо сказал:

— Однако, Государь, союзники вслед за этим заявлением развили такую военную активность в Дарданеллах, что это невольно вызывает сомнение в искренности их заявления. И потом, если союзники все-таки овладеют Константинополем и проливами, разве они будут считаться со своим обещанием «уступок»?

Государь долго молча размышлял. Наконец, он медленно произнёс:

— Я знаком с подобной точкой зрения. В частности, шведская газета «Свенска тагеблад» сообщает о франко-английском соглашении против России.