ГАЛИЛЕЙ (подходит к ним). Посмотрите на небо, ваши преподобия. Здания Рима можно разглядеть и простым глазом.

АРХИЕПИСКОП НЕАПОЛЬСКИЙ. Если одним инструментом можно и надпись прочитать, и Луну, и планеты увидеть, возможность обмана исключается. Мы всё посмотрим.

ГАЛИЛЕЙ (отходит). Как угодно, ваши преподобия.

КАРДИНАЛ БАРБЕРИНИ (протискивается сквозь толпу к Галилею, они сталкиваются лицом к лицу). Поздравляю! Все в точности как вы рассказывали.

ГАЛИЛЕЙ. Благодарю вас, кардинал.

КАРДИНАЛ БАРБЕРИНИ. Я восхищен Юпитером и его лунами! Какая гармония небесных светил, какая красота! И все же… я не могу не задаться вопросом. Каким образом вы согласуете вашу новую астрономию со Священным писанием?

ГАЛИЛЕЙ. Я не предвижу особых трудностей.

КАРДИНАЛ БАРБЕРИНИ. Вот как? Вы собираетесь использовать доктрину двух правд?

ГАЛИЛЕЙ. Разве такое бывает?

КАРДИНАЛ БАРБЕРИНИ. Конечно. Две правды противоречат друг другу и существуют бок о бок — одна религиозная, другая научная. Каждая из них годится только для своей области и совершенно непригодна для другой.

ГАЛИЛЕЙ. Такие теологические фокусы выше моего разумения.

КАРДИНАЛ БАРБЕРИНИ. Что вы, это очень просто. Дело привычки!

^{Оба смеются.}

АЛЬДОБРАНДИНИ (подзывает Галилея ко второй группе). Нацельте, пожалуйста, трубу на Венеру.

ГАЛИЛЕЙ. Охотно. (Направляясь ко второму телескопу, кардиналу Барберини). Я привез с собой шесть телескопов. А надо бы шестью шесть.

КАРДИНАЛ БАРБЕРИНИ. И тогда было бы мало… Кстати, где же два других инструмента?

ГАЛИЛЕЙ. Один — в Академии Линчеев.

КАРДИНАЛ БАРБЕРИНИ. Я ведь тоже, знаете, член Академии.

ГАЛИЛЕЙ. Вас не было на последнем собрании.

КАРДИНАЛ БАРБЕРИНИ. Увы, дела церковные. А второй?

ГАЛИЛЕЙ. В Римской коллегии. Иезуиты решили сами провести наблюдения.

^{Принимается наводить телескоп на Венеру. Окружающие молча наблюдают за ним.}

^{Действующие лица застывают на месте. Свет переносится на другую игровую площадку, где кардинал Роберто Беллармино обращается к отцу Клавию и двум другим членам Римской коллегии.}

КАРДИНАЛ БЕЛЛАРМИНО. Братья во Христе, мне требуется ваше ученое мнение по ряду пунктов. Одобряете ли вы существование великого множества неподвижных звезд, которые можно увидеть только с помощью зрительной трубы, но не простым глазом? Одобряете ли вы утверждение, будто Венера, подобно Луне, меняет свои фазы? Одобряете ли вы то, что поверхность Луны неровная и гористая? Одобряете ли вы наличие четырех движущихся планет вокруг Юпитера?

ОТЕЦ КЛАВИЙ. Кардинал, каждый свой вопрос вы предварили словом «одобряете». Не соблаговолите ли вы разъяснить, в каком смысле надо это понимать? Какое содержание вы вкладываете в глагол — научное или теологическое?

КАРДИНАЛ БЕЛЛАРМИНО. Я намеренно употребил это слово, причем в религиозном смысле. Однако как ученые советники Римской коллегии вы должны дать мне сугубо научные ответы. Для меня, члена Святой службы, чистой науки не существует. Ваши суждения будут истолкованы теологически.

^{Освещение гаснет, скрывая из видимости членов Римской коллегии. В луче света кардинал Беллармино подходит к доминиканскому монаху в сутане с капюшоном. Это нотарий Святой инквизиции.}

КАРДИНАЛ БЕЛЛАРМИНО. Откройте досье на Галилео Галилея, астронома. Необходимо также удостовериться, не имел ли он сношений с лицами, обвиненными в ереси.

^{Эта часть сцены затемняется. Снова освещается терраса на вилле Сагредо. Действующие лица приходят в движение.}

ЕПИСКОП ВИЕСТСКИЙ (присоединяется к четвертой группе.