МЭРИ. Можешь мне рассказать?

ДЖОН БРАУН. Не сейчас. Теперь не время.

МЭРИ. Что же ты будешь делать?

ДЖОН БРАУН. Еще не знаю.

^{Мэри вновь отходит к гладильной доске и продолжает обучать Тидда. Коппок и Коупленд спускаются с чердака.}

КОППОК (подавленно). Ну и ну, совсем крохотный чердачок.

ТИДД. Мы там ночуем и туда прячемся, когда поблизости бывает народ.

ЛИМЕН. Есть тут такая миссис Хафмастер, и при ней шестеро детишек.

ТИДД. Шестеро чертенят.

КЕЙДЖИ. Шестеро маленьких чудовищ.

АНДЕРСОН. Шестеро голозадых обезьян.

ЛИМЕН. Она тут обрабатывает огород, прямо напротив фермы, по ту сторону дороги. И что ни день, наведывается сюда — бывает, что и по два раза в день, и никто не может заранее сказать, когда она пожалует.

ТИДД. А мы всякий раз должны опрометью кидаться на чердак. Не пройдет недели, как вы начнете мечтать, чтобы настал день, когда вы сможете стиснуть в руках ее потную шею, и выворачивать, выворачивать… (Его голос срывается на крик).

^{Другие между тем подхватывают: «Выворачивать».}

МАРТА. Потише.

ТИДД (не делая паузы, понижает голос)…пока наконец не свернете.

ЛИМЕН. Точь-в-точь как мне приснилось сегодня ночью.

ОУЭН. Наша сторона готова. Кто будет председателем?

КЕЙДЖИ. Ньюби, вы как?

НЬЮБИ. Я не буду.

КЕЙДЖИ. Как же так? Пять минут назад вы были согласны.

НЬЮБИ. А теперь передумал. (Молчание, все поворачивают к нему головы).

КЕЙДЖИ (обращаясь к Коупленду). Может быть, вы займете председательское место?

КОУПЛЕНД. Хорошо. (Идет на середину комнаты). Дамы и господа, нет надобности представлять вам уважаемых участников нашего диспута. Слава их давно разнеслась по всем концам этой комнаты. А потому, не тратя напрасно слов, приступим. Итак, мы исходим из того…

ОЛИВЕР. Господин председатель, дамы и господа. Утверждается: господь всеблаг, ибо не причиняет человеку зла, какое человек чинит себе сам. А между тем зло в мире существует, и на первый взгляд может показаться, что повинен в этом господь, ибо господь всемогущ и в его силах…

НЬЮБИ (держа в руке письмо). Постоите — сядете, посидите — встанете, потолкуете о том, что есть бог, добро или зло, и чего больше в человеке — добра или зла. Мы дискутируем о Кромвеле, мы дискутируем о Наполеоне. Изо дня в день одно и то же. Сколько еще нам здесь стоять, сидеть, дискутировать, дебатировать? А Харперс-Ферри — ворота Юга — стоит и ждет.

МАРТА. Говорите потише.

НЬЮБИ (понизив голос, с яростью продолжает). Четыре миллиона рабов в муках призывают день освобождения.

ТИДД. Письмо. Посмотрите, что там говорится.

ОУЭН. Это от его жены.

МЭРИ (подходит к Ньюби и высвобождает письмо из его пальцев). Прошу вас, друг мой.

НЬЮБИ. Моя жена и семеро детей ждут освобождения. Сколько осталось времени до того дня, когда оно придет к ним?

МЭРИ (читает письмо). «Наш маленький только что начал ползать. Я протягиваю к нему руку, и он подползает ко мне. Но даже то утешение, которое дает мне малыш, бессильно умерить мой ужас. Хозяин продает часть рабов, и мы с детьми входим в их число. Молю тебя, приезжай и выкупи нас на свободу. Если не купишь ты, мы достанемся чужим людям».

НЬЮБИ. «Приезжай и выкупи на свободу». На аукционе мою жену оценят в тысячу долларов. Дети в среднем пойдут по шестьсот. Итого, пять тысяч двести долларов. «Приезжай и выкупи нас». Приезжай и выкупи. Дело за малым — взять где-то пять тысяч двести долларов (берет в руки ружье) — или взять ружье… Командир, я не могу больше ждать. Моя жена и дети больше ждать не могут… Хозяин жены радовался, когда я приезжал на свидание с нею, ведь наша любовь приносила ему богатство.