- Дьюк, я хотел извиниться перед тобой за тот разговор во время обеда.

     - Ах, это! Да я уже и думать забыл.

     - Я предпочел бы пользоваться твоим уважением, а не снисхождением. Я знаю, что ты не одобряешь мою "дыру". Но ведь ты никогда и не спрашивал, зачем я построил ее.

     - А что тут спрашивать? Ты считаешь, что Советский Союз собирается напасть на нас, и надеешься, что укрывшись в земле, спасешься. Обе эти идеи нездоровы по сути. Болезненны. И более чем вредны для матери. Ты просто вынуждаешь ее пить. И мне это не нравится. И еще больше мне не понравилось то, что ты напомнил мне - мне, адвокату! - что я не должен вмешиваться в отношения между мужем и женой.

     Дьюк поднялся и сказал:

     - Пожалуй, я пойду.

     - Сынок, ну пожалуйста, разве защита не имеет права высказаться?

     - Что? Ну ладно, ладно, - Дьюк снова сел.

     - Я уважаю твое мнение. Я не разделяю его, но я не одинок. Множество людей придерживается моей точки зрения. Хотя, впрочем, большинство американцев и пальцем не пошевелило, чтобы попытаться спастись. Но, как раз в тех вопросах, которые ты упомянул, ты неправ. Я не считаю, что СССР нападет на нас - и я сомневаюсь, что наше убежище спасет кого-нибудь в случае ядерного удара.

     - Тогда зачем ты вечно таскаешь в ухе эту штуку, сводя мать с ума?

     - Я никогда не попадал в автомобильную катастрофу. Но я застрахован от нее. И бомбоубежище - это тоже своего рода страховка.

     - Но ведь ты сам только что заявил, что убежище никого не спасет!

     - Нет, это не совсем так. Оно могло бы спасти наши жизни, если бы мы жили милях в ста отсюда. Но Маунтен-Спрингс - цель первостепенного значения... и к тому же, ни один человек не может построить убежище, которое выдержало бы прямое попадание.

     - Тогда о чем же беспокоиться?

     - Я уже сказал тебе. Это лучшая страховка, которую я могу себе позволить. Наше убежище не выдержит прямого попадания. Но если ракета уйдет немного в сторону, оно выдержит - а ведь русские весьма капризны. Я просто постарался свести риск к минимуму. Это все, что я могу сделать.

     Дьюк колебался.

     - Отец, дипломат из меня никудышный...

     - Тогда и не старайся быть дипломатом.

     - В таком случае, я задам вопрос в лоб: стоит ли сводить мать с ума, превращать ее в пьяницу только ради того, чтобы продлить свою жизнь на какие-нибудь несколько лет с помощью этой земляной норы? Да и имеет ли смысл дальнейшая жизнь после войны - когда страна будет опустошена, а все твои друзья - мертвы?

     - Может и нет.

     - Тогда - зачем все это?

     - Дьюк, ты пока не женат.

     - Это неоспоримо.

     - Сынок, я тоже буду откровенен с тобой. Я уже давным-давно перестал беспокоиться о собственной безопасности. Ты уже взрослый человек и стоишь на собственных ногах, и твоя сестра, хоть она еще и учится в колледже - достаточно взрослая женщина. А что касается меня, - он пожал плечами. - Единственное, что меня еще по-настоящему занимает, так это хорошая партия в бридж. Как ты, наверное, заметил, мы с твоей матерью практически перестали понимать друг друга.

     - Да, я вижу это. Но это твоя вина. Это ты ведешь мать к помешательству.

     - Если бы все было так просто. Во-первых... ты еще учился на адвоката, когда я построил это убежище - как раз во время Берлинского кризиса.