- Что ж, может быть. Но ты определенно выводишь ее из себя, снуя по дому с этой затычкой в ухе.

     - Вполне возможно. Но у меня нет выбора.

     - Что ты имеешь в виду?

     - Грэйс - моя жена, сынок. А "любить и заботиться" - включает в себя и заботу о том, чтобы продлить ей жизнь, насколько это в моих силах. Это убежище может сохранить ей жизнь. Но только в том случае, если она будет находиться внутри него. Как по-твоему, за какое время до атаки нас успеют предупредить? В лучше случае, минут за пятнадцать. А для того, чтобы укрыть ее в убежище, достаточно будет и трех минут. Но если я не услышу сигнала тревоги, у нас в распоряжении не окажется и трех минут. Поэтому-то я и слушаю радио непрерывно. Во время любого кризиса.

     - А если сигнал поступит в то время, когда ты спишь?

     - Когда обстановка напряжена, я сплю с этой пуговицей в ухе. Когда она напряжена до предела - как, например, сегодня, мы с Грэйс ночуем в убежище. Девушкам тоже придется сегодня ночевать там. И ты, если хочешь, можешь присоединиться к нам.

     - Пожалуй, нет.

     - Напрасно.

     - Отец, даже если предположить, что атака возможна - только предположить, потому что русские еще не сошли с ума - так зачем же было строить убежище так близко к стратегической базе? Почему ты не выбрал место, которое было бы равноудалено от любых возможных целей, и построил бы убежище там - опять же, только предполагая, что оно ей необходимо для успокоения нервов, что в принципе возможно - и тем самым избавить мать от ненужных страданий?

     Хьюберт Фарнхэм тяжело вздохнул.

     - Сынок, она никогда бы не согласилась уехать отсюда. Ведь здесь ее дом.

     - Так заставь ее!

     - Сынок, тебе приходилось когда-нибудь заставлять женщину делать то, чего она по-настоящему не хочет? Кроме того, дело осложняется еще и ее склонностью к выпивке - с алкоголиками довольно трудно сладить. А я должен по возможности стараться ладить с ней, насколько это в моих силах. И... Дьюк, я уже говорил тебе, что у меня не так-то много причин стараться остаться в живых. И одна из них вот какая...

     - Ну, продолжай же.

     - Если эти проклятые, лживые подонки когда-нибудь все-таки сбросят свои смертоносные бомбы на Соединенные Штаты, то я хотел бы отправиться на тот свет как подобает настоящему мужчине и гражданину - с восемью мертвыми врагами, лежащими вокруг меня! Фарнхэм выпрямился в кресле.

     - Я не шучу, Дьюк. Америка - лучшая страна из всех, что люди создали за свою жизнь, за свою долгую историю, по крайней мере на мой взгляд, и если эти мерзавцы убьют нашу страну, я тоже хотел бы убить хотя бы нескольких из них! Человек восемь, не меньше. И я почувствовал большое облегчение, когда Грэйс наотрез отказалась переезжать.

     - Почему?

     - Потому что я не хочу быть изгнанным из своего родного дома каким-нибудь крестьянином со свиным рылом и скотскими манерами. Я свободный человек. И надеюсь до конца остаться свободным. Я подготовился к этому, как смог. Но бегство не в моем вкусе. Я... Девочки возвращаются! Вошла Карен, неся напитки, за ней появилась Барбара.

     - Ха! Барб осмотрела наши запасы и решила испечь креп-сюзе. Почему вы оба такие мрачные? Какие-нибудь плохие новости?

     - Нет, но если ты включишь телевизор, то мы еще успеем посмотреть конец десятичасовых новостей.