- Сейчас для меня это одно и тоже.

     - А мне важнее всего дело. Важнее всего. Ты думаешь о Веракрусе, испанском золоте и моих костлявых прелестях. Я думаю сначала о Сен-Доменге, а потом уже о Веракрусе и прочем. Вот в чём разница между нами, хотя, нас считают удивительно похожими. Да, мы с тобой, кроме отношения к жизни, похожи во всём. Даже в везении...

     - Кстати, о везении, - в тёмных глазах шевалье промелькнула опасная искорка. - Ты не против, если мы доверим решение нашего спора судьбе? Бросим кости. Кому повезёт больше, тот и выиграл спор. Только одно условие: проигравший не смеет играть отступление.

     - Я только раз поставила себя на кон, и выиграла с большим трудом, - проговорила Галка, вспомнив свой самый первый день знакомства с командой "Орфея" и импровизированный спарринг по айкидо сразу с пятью противниками.

     - Да, я слышал, как ты одна пятерых в песке вываляла. Но сейчас речь идёт не о боевом искусстве, а о чистом везении. Проверим, к кому из нас Фортуна более благосклонна?

     - А не боишься? Вдруг я выиграю, - лукаво прищурилась Галка.

     - Когда ты переедешь на "Ле Арди", мне нечего будет бояться, а тебе - не о чем жалеть.

     "Самовлюблённый ты тип, шевалье, и крупно недооцениваешь мой сволочной характер, - подумала женщина. - Если я перееду на "Ле Арди", ты недолго пробудешь его капитаном. Вот чего бы тебе следовало бояться".

     - Пошли, - она кивнула на сходни.

     Парни, увлечённо бросавшие костяшки на бочке, не сразу заметили двух капитанов. А когда заметили, дружно смолкли, удивлённо уставившись на них. С чего это вдруг они заинтересовались игрой? А Граммон - игра шла в шесть костяшек - бесцеремонно смешал кубики.

     - Не люблю игру на шесть костей, - сказал он, пальцем отобрав пару штук. - На две.

     - На две, - согласилась Галка. - Бросай.

     - Уступлю честь первого броска даме.

     - Ну, как знаешь.

     У Галки сейчас сердце, мягко говоря, было в пятках. Она бросила костяшки в стакан, мысленно обзывая себя последними словами и так же мысленно клянясь никогда ни за какие блага в мире больше даже не заговаривать об этом... Матросы понятия не имели, что за уговор был между капитанами. Только заметили, что Воробушек была непривычно бледновата, а Граммон пристально следил за каждым её движением... Оловянный стаканчик глухо стукнул о днище бочки. Галка пару секунд прижимала его к рассохшемуся дереву, затем резко подняла, открывая выпавшее число.

     - Вот почему я никогда не сажусь играть, - она сказала это так спокойно, словно речь сейчас не шла о её судьбе.

     А Мишель де Граммон - баловень судьбы, любимец женщин, удачливый пират, превосходный капитан - стоял, закусив до крови губу. Чувствовал он себя так, будто его мешком по голове стукнули.

     Обе костяшки лежали шестёрками кверху...

     - Вот, значит, как, - Граммон был, мягко говоря, неприятно удивлён. - Однако везёт тебе до неприличия.

     - Тебе тоже.

     - Ха! Если бы мне всегда везло так, как сегодня, я бы сейчас с крабами беседовал, а не с тобой!

     - Чего ты дёргаешься? Сам же выставил условие - проигравший не играет отступление - а теперь бесишься.

     - Это первый спор, который я проиграл, - повторил шевалье.

     - Всё когда-нибудь случается в первый раз...

     Оба капитана не сговариваясь посмотрели на север.