Впрочем, ей казалось, что одного того факта, что они идут с Захаром вместе, уже достаточно, чтобы каждый, буквально каждый, кто попадался им навстречу, уже знал, что именно они вдвоем делали на Новый год в деревне.

Глава 8

Но сейчас ей на это было плевать. Ульяна шла и вся была сосредоточена на том, чтобы не улыбаться как школьница, которую пригласили на первое в жизни свидание. И чтобы три бокала шампанского внутри чего-нибудь не отчебучили.

— А как же ты сядешь за руль? — Ульяна смотрела на открытую перед ней пассажирскую дверь. Это была другая машина, не та, что в деревне. Но тоже большая, джип, только черный и весь какой-то зализанный и блестящий. И все же, кажется, чуть меньше, чем тот, зеленый. — Ты же… шампанское пил.

— Чего я там пил, — отмахнулся Захар. — Я же знал, что мне за руль. Так, глоток сделал. А не три бокала, как некоторые.

Так! Уля задохнулась возмущением и почему-то стыдом.

— Все нормально, — шепнул ей Захар на ухо. А потом она почувствовала его ладонь на своей пятой точке. Положил и надавил. — Тебе можно. И даже нужно. Давай, подсажу.

Ульяна повернула голову. Посмотрела ему прямо в глаза.

Дождалась того, как его ладонь надавила еще сильнее, и только после этого позволила помочь себе сесть в довольно высокую машину.

***

Внешний вид жилого комплекса, где располагалась квартира Захара, Уля еще успела оценить. Красивый, новый, явно комфортабельный. А вот интерьер квартиры — уже нет.

С ее плеч на пол скользнуло пальто, пока Захар ее, совершенно безвольную, целовал. А потом вдруг неожиданно отпустил, опустился на колено — и принялся расстегивать замки на ее ботинках. Даже после всех этих горячих поцелуев Уле кровь в лицо бросилась. Ее впервые в ее сознательной взрослой жизни разували! Но она послушно поднимала ноги. Вздрогнула, когда Захар внезапно поцеловал ей коленку. А потом он резко встал, в одно движение скинул свои ботинки и дубленку, взял ее за руку и потащил в спальню.

Романтик.

К черту романтику!

***

Уля не помнила, как они раздевались. Знала только, что избавиться от одежды им сейчас не-об-хо-ди-мо. Чтобы чувствовать Захара всей кожей. Прижиматься к нему, вжиматься, тереться о его твердое тело, чувствовать, как его губы касаются ее губ, а его язык гладит и оплетает ее. Как скользят его руки по ее телу, как обхватывают, как сжимают. Везде. Там, где ей больше всего нравится.

Как ладони — большие, горячие — изласкав грудь и соски, опускаются ниже. Еще ниже. Пальцы давят на бедра, раздвигая. И ныряют между.

Захар крупно вздрагивает всем телом.

— Какая же ты… — хрипло шепчет он. Его пальцы двигаются, высекая под своими касаниями искры огня. Зубами он прикусывает — то мочку уха, то шею. Мурашки скачут то тут, то там.

Везде. Под предводительством трех бокалов шампанского.

Пальцы вперед и назад. Внутри медленно по кругу. Снова снаружи.

А потом Захар стремительно ринулся вниз сам, лицом. Одно лишь касание кончиком языка — и все.

Это был самый оглушительный оргазм в ее жизни. Уля даже не подозревала, что бывает так — что она не контролирует свое тело.

Оно живет какой-то своей жизнью, содрогаясь. И, кажется, бедра никогда не перестанут дрожать.

Перестали. Когда на них легли ладони Захара и развели еще шире. А потом…

Потом Уле показалось, что ее бы подбросило — если бы не

Захар сверху. В глазах реально потемнело. «Вторая серия!» — тожественно уведомила три бокала шампанского.

— Тихо-тихо, маленькая, куда ты так торопишься! — дополнил их Захар, вжимая Ульяну в постель.